Конечно, допускать на свою территорию пришельцев и объясачиваться выражали желание не все. Первые контакты с местными часто бывали кровавыми. Казачьи экспедиции выдерживали нешуточные сражения со значительно превосходящими силами, сидели в осадах в своих острожках, старались захватить аманатов-заложников. Но затем устанавливались взаимовыгодные связи. Которые, кстати, обеспечивался еще и тем, что казаки, в отличие от западноевропейцев, отнюдь не считали жителей тайги и степей неполноценными «дикарями». Воспринимали их в качестве таких же людей, как сами. Уважительно относились к обычаям сибирских народов. И сами не гнушались учиться, перенимали местную одежду, виды жилья, формы ведения хозяйства.
От Енисея освоение Сибири пошло двумя путями. Северным, морским, от Мангазеи, и сухопутным от Енисейска. Точнее, этот путь тоже был водным. Главной целью поисков были новые реки, они служили дорогами в неведомые края. Казаки были на все руки мастера, а в экспедиции включали мастеров-корабелов, запас скоб, гвоздей. На реках делали челны или струги. Для морских плаваний служили кочи. Это были довольно крупные суда водоизмещением 35–40 т. Они имели особую выпуклую форму корпуса и малую осадку, что позволяло идти в прибрежной полосе, очистившейся от льда, а если коч все же попадал во льды, его выжимало на поверхность, и он мог, не погибая, дрейфовать со льдами. Коч имел мачту с парусами. Когда его строили не на верфи, а в ходе экспедиции, паруса делали из оленьих шкур. Существовали и навигационные приборы — глубинный лот, солнечные часы, компасы-«матки» [45].
На Енисее землепроходцы узнали, что восточнее есть река Лена. В 1627 г. на ее поиски отправились 40 казаков атамана Максима Перфильева и Ивана Реброва, в 1628 г. — десятник Василий Бугор с 10 казаками. Трудности приходилось преодолевать неимоверные. Без дорог форсировать «дебри непроходимые» и «кручи каменны», надрываться на волоках, перетаскивая грузы, зимовать в необитаемых местах, терпеть голод, морозы. Первым с донесением об открытии Лены вернулся Бугор, произведенный за это в пятидесятники. Он путешествовал 2 года, основав 2 пункта для сбора ясака. Оставил 2 казаков у устья Куты и 4 — у р. Киренги. Вот так и возникали новые поселения. Сперва зимовье — курная изба. Потом ее надстраивали, и получалось подобие башни. Обносили тыном — и это был уже острожек. Поселение разрасталось, ставились стены с башнями, и называлось уже городом. Строились церковь, съезжая изба (канцелярия воеводы), таможня, кабак. Из зимовий у устья Куты и на Киренге возникли Усть-Кут и Киренск. Вскоре были основаны Илимск, Братский острог. На Ангаре казаки встретились с бурятами, и отношения установились настолько дружеские, что в документах того времени бурят называли «браты», «братские люди», отсюда и Братск.
После донесения Бугра на Лену был отправлен отряд атамана Ивана Галкина. В нескольких боях победил пятерых якутских тойонов и «подвел под государеву руку». А затем сюда прибыл сотник Петр Бекетов с 30 казаками. И в 1632 г. основал г. Якутск. А экспедиция Перфильева и Реброва, первой отправившаяся на Лену, возвращаться не спешила. Спустилась по реке, основав Жиганск. В 1633 г. построила кочи, вышла в море и открыла р. Яну. Объясачила юкагиров, Перфильев с «меховой казной» и сведениями о новых землях отправился назад, а казак Иван Ребров «со товарищи» остался. И провел в здешних краях еще 7 лет. Проплыл еще восточнее, открыв р. Индигирку, потом отправился на запад, на р. Оленек.
Из Якутска направлялись новые партии. Харитонова — на Яну. Дмитрия Зыряна — на Индигирку. Ряд смелых плаваний в Ледовитом океане совершили казаки Елисей Буза, Беляна, Иван Ерастов. Из Томска пришел на Лену атаман Дмитрий Косолапов с 50 казаками. Они поднялись по Алдану, заложили Бутальский острожек. Здесь от отряда отделились 30 человек под руководством Ивана Москвитина, двинулись дальше на восток и в 1639 г. достигли Охотского моря, составив первые карты его берегов. Казаки вообще проявили себя отличными географами. По результатам экспедиций составлялись чертежи, «отписки», «скаски», имевшие огромную научную ценность. И когда академик В.Н. Скалон работал в 1929 г. над картами сибирских рек, то вдруг обнаружил, «что русские чертежи XVII века стояли ближе к действительности, чем те, что были выпущены два века спустя».
Героями в Сибири были многие. Это считалось обычным, само собой разумеющимся. Несколько трудных походов возглавил Посник Иванов. На Вилюй, объясачив эвенков. На Яну, построив Верхоянск. На Индигирку, выдержав «крепкие бои» с юкагирами. В 1642-43 гг. Иванов руководил первой экспедицией на Байкал. Изучил западный берег озера, уговорил перейти «под государеву руку» местных бурят. Но отряд Скороходова, отправленный в 1643 г. в район к востоку от Байкала, в боях погиб полностью. И этот случай был не единичным. О многих экспедициях мы ничего не знаем по одной причине — из них не вернулся никто. Да и удачи порой стоили дорого. В 1643 г. письменный голова Якутска (управляющий воеводской канцелярии) Василий Поярков предпринял большой поход на Амур. Отправились 132 человека, поднялись по Алдану, перевалили Становой хребет и достигли Зеи. Построив суда, двинулись к низовьям Амура. Летом 1645 г. вышли в море, увидели о. Сахалин. И поплыли на север до р. Ульи, откуда по пути Москвитина вернулись в Якутск. От лишений, болезней, в боях отряд потерял две трети личного состава. Но привез огромный ясак, а главное — отчет с подробным описанием своих открытий, чертежами Амура и морского побережья.
Десятник Михаил Стадухин за свой счет организовал отряд из 16 человек для похода на Индигирку. Исследовал Оймякон, выдержал тяжелую войну с ламутами, отбиться удалось с помощью союзных якутов и тунгусов. Узнав, что восточнее Индигирки есть еще большие реки, Стадухин объединился с экспедицией Зыряна, двумя кочами вышли в море и открыли р. Колыму. А отряд казаков Семена Шелковникова в это же время был направлен из Якутска к Охотскому морю, где основал Охотск. Лена становилась уже совсем «обжитыми» краями. Сюда ехали купцы, промышленники-охотники, поселенцы. Только в 1647 г. таможня Якутска зарегистрировала 404 человека, отправившихся на «дальние реки» для «торгу и промыслу», и 15 кочей, отчаливших к морю. А заполярный Жиганск, куда начальство отродясь не добиралось, превратился в натуральный «Дикий Восток». Через него шли суда на Яну, Оленек, Индигирку, а обратно ехали промышленники, купцы, служилые с добычей и выручкой. В Жиганске расцвели кабаки, гнали вино из какой-то «сладкой травы» и «кислой ягоды», съезжались на заработки якутские, тунгусские, ламутские, ненецкие бабенки. В общем любой возвращающийся из странствий мог оттянуться и облегчить кошелек.
Появились тут даже и пираты! Одним стал казак Герасим Анкудинов. Он сбежал со службы с ватагой из 30 человек, на коче безобразничал в море Лаптевых, ограбил Нижнеиндигирское зимовье. Вторым «джентльменом удачи» стал первооткрыватель Лены Бугор. То ли с начальством не поладил, то ли просто «погулять» захотел. Сговорился с 20 казаками, угнали в Якутске коч и пошли «шалить» по реке. Захватили несколько судов, ограбили коч казанских купцов, хапнув товаров на 1200 руб. Добычу лихо прогуливали в Жиганске. От потерпевших сыпались жалобы царю. Но воинских сил на Востоке было мало (на весь Якутский уезд 350 служилых). И правительство к таким выходкам отнеслось спокойно. Приказало: «Буде те казаки впредь объявятся и про то распросить и про грабеж всякими сыски сыскать, а по сыску взятое без прибавки доправить на них, отдати истцам». То бишь если вернутся, пусть возвратят награбленное «без прибавки» и дальше служат…
А на Колыме в это время стало известно, что где-то восточнее лежит река «Погыча». И для ее поисков организовал плавание приказчик купцов Усовых Федот Попов. Начальником на Колыме был десятник Втор Гаврилов — и целовальником (официальным представителем властей) он назначил в экспедицию Семена Дежнева. Это был рядовой казак, но уже успел неоднократно отличиться. В Якутии умелой дипломатией замирил разбойничавших вождей Огеевых. В одиночку ходил на переговоры к восставшему тойону Сахею, убившему сборщиков ясака и уничтожившему посланный против него отряд. И справился, уговорил замириться и выплатить ясак. Участвовал в походах Зыряна на Яну и Стадухина на Колыму, геройски проявив себя в боях. Словом, человек был достойный, вот и получил еще одно назначение.