Известно, что казаки сражались в 1410 г. в битве при Грюнвальде в составе польско-литовской армии. Неплохим пристанищем у казаков считались и богатые торговые города Кафа (Феодосия), Сугдея (Судак), Тана (Азов). Умирающая Византия отдала их генуэзцам, которые пользовались наемными воинами и хорошо платили. В уставе Кафы (1449 г.) п. 66 гласил «если случится, что будет взята какая-нибудь добыча на суше казаками, или оргузиями, или кафскими людьми», запрещалось отбирать ее и взимать с нее налоги. В уставах Солдаи и Чембало требовалось, чтобы казаки, если возьмут добычу, выделяли четвертую часть консулу города, а остальные три четверти делились пополам между казаками и городской общиной [57]. Венецианец Барбаро, живший в 1436–1452 гг. в Крыму и на Руси, писал: «В городах Приазовья и Азове жил народ, называвшийся казаки, исповедовавший христианскую веру и говоривший на русско-татарском языке», указывал, что они имели выборных предводителей.
В 1444 г. летописи говорят о рязанских казаках — зимой вторглись татары под предводительством ордынского царевича, казаки выступили против них на «артах» (легких санях или лыжах) и отбили нападение. Между тем Золотая Орда совсем развалилась. Выделились самостоятельные Крымское, Казанское, Астраханское ханства, Ногайская орда. Все они враждовали между собой. А Сарай пришел в упадок. И пребывание в нем Сарско-Подонской епархии теряло смысл. В 1460 г., при Василии II Темном, епископ Вассиан был переведен в Москву. Резиденцию ему выделили на Крутицком подворье при храме свв. Петра и Павла, и епархия стала называться Крутицкой, сохранив прежнюю задачу — окормлять православное население в татарских владениях.
Московские князья при распаде Орды выбрали союз с Крымом — здешние ханы из династии Гиреев воевали с Литвой, противницей Руси. И враждовали с Сараем и Казанью, которые донимали русских набегами. Казаки же сперва служили во всех ханствах, возникших на месте Орды. Польский историк Ян Длугош писал, что в 1469 г. на Волынь напало крымские войско, состоявшее «из беглецов, добычников и изгнанников, которых они на своем языке называют казаками». При возникновении Казанского ханства на службе у него также отмечены казаки. Но затем сведения о них исчезают — они перешли к единоверной Руси. В самом первом походе на Казань, предпринятом в 1467 г. Иваном III, в его войско входил отряд казаков под началом атамана Ивана Руды. Он отличился, первым ворвавшись в город, но атаман заслужил царскую опалу за своевольство и недисциплинированность.
Однако в это время кардинально изменилась международная обстановка. Погибла Византия. А в 1475 г. турки предприняли экспедицию в Крым. Генуэзцы воззвали о помощи. Польский король Казимир откликнулся, но не рискнул вступать в открытый конфликт с османами и прислал для защиты Кафы казаков [197]. Тем не менее, Кафа была взята и вырезана. Прочие здешние города сдались, а Крымское ханство признало себя вассалом Османской империи. На северных берегах Черного моря начали строиться турецкие крепости.
Но уже входила в силу Русь, став новым мировым центром Православия. Под властью Ивана III она преодолела удельную систему, превратившись в мощную единую державу. В ходе противостояния с Ахматом сбросила остатки ордынской зависимости. Россия начала теснить Литву, отобрав у нее Вязьму, Чернигов, Рыльск, Новгород-Северский. И в этот период стал заново заселяться Дон. Рязанская княгиня Аграфена, сестра Ивана III, жаловалась ему, что приграничный люд «самодурью» уходит за рубеж. Государь негодовал, требовал пресечь процесс: «А их бы ты, Агрефена, велела казнити, вдовьим же и женским делом не отпиралась бы, а по уму бабью не учнешь казнити, ино мне велети казнити и продавати их в окуп». Всего при Иване III на Дон ушло около 4 тыс. человек.
Однако представлять дело так, будто сперва казаки отступили из родных мест на Русь, а потом вернулись, было бы слишком грубым упрощением. Большинство тех, кто покинул Дон сотню лет назад, конечно же, прижилось в рязанских, северских, московских землях, их потомки смешались с коренным населением. Но в семейных преданиях сохранялась память о прежней родине, а ситуация в степях менялась. Основная часть татар теперь тяготела к центрам ханств, а в Диком Поле вместо крупных орд остались рассеянные кочевья и шайки. И некоторые из казаков находили возможным рискнуть. К ним присоединялись другие жители порубежья из самых крутых и отчаянных — и тоже становились казаками. Селились по верховьям Дона, по Вороне, Хопру, Медведице, что давало возможность и вольную жизнь вести, и поддерживать связи с русским приграничьем, торговать там, покупать необходимые вещи.
Азов же после истребления и изгнания генуэзцев очутился на краю Османской империи, у властей до него долгое время руки не доходили. Местные казаки стали считать его своей «столицей», жили в полной воле, не подчиняясь никому, нападали на турок и их вассалов. Наконец, в 1502 г. султан повелел Крымскому хану Менгли-Гирею навести порядок, а «всех лихих пашей казачьих и казаков доставить в Царьград». Хан предпринял экспедицию и занял Азов. А казаки отступили от устья Дона вверх по реке, основав свои городки.
Так возникли верховое казачество — костяк его составили выходцы с Руси, и низовое — его основой стали азовские казаки. Они были разделены, так как места у Переволоки лежали близко от Астраханской орды и оставались слишком опасными. Но и сами по себе казачьи сообщества не были централизованными. Городки и станицы (изначально станицами назывались не населенные пункты, а отряды) существовали независимо, избирали собственных атаманов. А объединялись и ставили над собой общего руководителя только на время совместных предприятий. В связи с этим возникло два центра донских казаков — Раздоры возле впадения в Дон Северского Донца и Верхние Раздоры на Медведице. Здесь собирались для совместных походов, проводили выборы, а потом делили добычу. Как выборы, так и дуван не обходились без конфликтов, откуда и названия городков.
В период распада Орды среди казаков нередко встречаются и тюркские имена. Что вполне естественно — лихие татарские воины, потеряв в междоусобицах родных, лишившись средств к существованию, прибивались к казакам, были близки им по быту и становились своими в их среде. Но общим языком, средством «межнационального» общения, был русский, хотя и вобравший в себя тюркские заимствования и термины (впрочем, как и язык Московской Руси в целом). Общей основой оставалась и православная вера. Она давала казакам идеологическое знамя — они осознавали себя защитниками христиан от «басурманских» хищников. И сами отвечали контрударами. В 1503 г. Менгли-Гирей жаловался, что киевские и черкасские казаки ограбили турецких купцов. В 1504 г. просил Ивана III отпустить крымских послов «на зиме… коли казаки не ездят и дорога чиста», а в 1505 г. в переписке отмечалось, что «от казаков страх в поле».
Православие через Крутицкую епархию связывало казачество с Москвой. И в начале XVI в., когда великий князь Василий III решил перевести дипломатические отношения с Турцией на постоянную основу, он пригласил для консультаций донских атаманов (откуда видно, что контакты с ними уже существовали). Атаманы пояснили, что обмениваться посольствами на Переволоке нельзя из-за угрозы со стороны Астрахани, и был выработан механизм, что охрана и сопровождение посольств на Дону будет осуществляться казаками, а встреча и передача дипломатов будет происходить в низовьях Дона и на Медведице. Казакам за такую службу стало выплачиваться жалованье.
Но ситуацию на юге во все больше определяло Крымское ханство. Под покровительством Блистательной Порты (Турции) оно усилилось. Добило Сарайскую орду. Зависимость от Крыма признали народы Северного Кавказа, ногайцы. Развернулось и соперничество за Казань. Русские князья неоднократно совершали походы на нее, возводя на престол своих ставленников. Однако крымские Гиреи теперь считали себя правопреемниками Золотой Орды. Вмешивались в казанские дела, пророссийские ханы свергались, заменяясь антироссийскими. Мало того, чувствуя себя неуязвимым под эгидой Османской империи и получив выход на ее рынки, Крым занялся очень выгодным промыслом — охотой за рабами. Ежегодно татарские загоны стали выплескиваться за «ясырем», разоряя окраины России, Литвы, Польши.