Абу аль Валид недовольно покосился на Басаева, затем встряхнул четки из зерен черного дерева и быстро заперебирал отшлифованные звенья. На круглом лице с синеватыми, словно вывернутыми, губами, украшенном темными пятнами оспин, появилась презрительная усмешка: — Остается добавить, что воевать с русскими бесполезно, потому что они непобедимы. И на этом закончить совещание, — залопотал он с блеющим ближневосточным акцентом во вкрадчивом голосе. И вскинул черные глаза на окружающих. — Уважаемые командиры, разве вы мало получаете денег? И разве на них вы не построили в своих аулах крепких домов, не уступающих дому вашего Верховного Главнокомандующего, в котором вы сейчас находитесь? Разве ваши дети уже отучились в европейских колледжах и стремятся вернуться на свою историческую родину, которая находится под пятой врага, вся в развалинах? Полевые командиры склонили головы и молча уставились перед собой, они понимали, кто их поит и кормит, но превращаться в шахидов, по примеру тех же арабов, не спешили. Да и пользы от этого было мало. На просторах России взрывались дома и самолеты, взлетали на воздух автомобили с высокопоставленными начальниками. Но страна упорно шла вперед, не обращая внимания на диверсии, перемалывая в муку не согласных с ее вековыми устоями жизни разных национальностей под одной крышей. Даже чеченские женщины не стремились отомстить за своих погибших мужей и братьев, лишь единицы из них соглашались надеть на себя пояса смертниц.
За окнами дома послышался стрекот вертолета, пролетающего на низкой высоте, боевики невольно насторожились и обернулись в ту сторону. Они еще не отошли от кошмарных налетов вот таких «вертушек», когда от их отрядов, накрытых ракетным огнем, оставалась едва половина личного состава.
— И сюда уже добрались, — с раздражением сказал кто-то.
— «Стингер» бы по нему пустить, — загорелся второй боевик, и сам же отверг свое предложение. — Нельзя, тогда русские здесь камня на камне не оставят.
Басаев решил разрядить напряжение, возникшее от появления над его домом вертолета, а заодно затянувшуюся паузу: — Наша борьба с неверными никогда не закончится, мы пойдем до конца по дороге, священной для каждого мусульманина, — спокойным голосом сказал он. — К нам по тайным тропам продолжают идти добровольцы из многих стран мира, не оскудевают и поставки оружия, в том числе американского. Война с Россией только начинается, весь мир замрет от удивления, когда увидит, как маленькая Ичкерия поставит на колени этого слона на глиняных ногах. А мы это сделаем. Уже сейчас под зеленым знаменем ислама достаточно не только мусульман и буддистов, но и христиан. Тех же славян из Украины и Белоруссии, из Польши и бывшей Югославии. Они нам стали как братья. — Это надежные воины, на которых можно положиться, — подтвердил один из командиров. — Если они попадают в плен, то русские стараются сдать их не в военный трибунал, а переправить к терским казакам, как предателей нации. А у тех разговор с ними короткий. — С терскими казаками мы жили вместе не одну сотню лет, и сейчас заключили с ними мирный договор. А так-же с донскими и кубанскими, — кивнул головой его сосед, прислушиваясь к затихающему шуму винтов. — Главное здесь заключается в том, что не все это сословие принимает участие в военных действиях против нас, а лишь те из них, которых призвали на действительную службу в российской армии. — Это произошло потому, что Ельцын не собрал воедино всю страну, а бросил ее на выживание перед лицом надвигающейся на нее опасности в виде нового строя. — Вот они на него и обиделись. — Подобное положение дел нам только на руку. Чем больше субъектов Федерации отколется от России, тем слабее она станет. — Тем скорее мы добьемся победы.
— Аллах акбар!
Басаев, внимательно следивший за дискуссией среди своих подчиненных, довольно улыбнулся, в углах его рта появились жесткие черточки. Он огладил бороду и негромко заговорил:
— Я принял решение перебросить свежие силы, которые были у нас в резерве, под населенный пункт Галашки. Там разворачиваются основные военные действия, от которых зависит судьба Ичкерии. Если русские вытеснят нас в горы и мы уйдем за границу с Грузией, то судьба нашей родины будет предрешена. А если закрепимся на этом участке фронта и дадим им отпор, то в нас поверит чеченский народ, и победа останется за нами.
— Мысль правильная, — одобрительно сказал кто-то из командиров. — Ее следует воплотить в дело.
Радуев переглянулся с Масхадовым и братьями Сукашевыми, но промолчал. Этот человек, вечно выставлявший себя на показ, сейчас не был похож на самого себя. С искусственной половиной черепа, вправленной ему за огромные деньги в немецкой клинике в Германии, он стал бояться с некоторых пор и своих и чужих. За ним вели охоту и те, и другие, и каждому было ясно, что на нем поставлена точка. А Шамиль между тем продолжал: