Времени терять не стали, и началось то, ради чего собственно, станция и атаковалась, уничтожение всей местной инфраструктуры и поджог складских помещений с имуществом железной дороги. Саперы из пластунов и дроздовцев закладывают под стрелки и полотно пироксилиновые шашки, и следует подрыв. Затем, когда запас пироксилина иссяк, в ход пошли фугасы из гаубичных снарядов "Кавкая". Эффект потрясающий и до вечера, было разворочено и уничтожено около семи верст железнодорожных путей. Могли бы и больше сделать, казаки и офицеры только во вкус входить стали, но появились вражеские бронепоезда и эшелоны с пехотой, которая, несмотря на вечернее время, начала выгрузку и сильными колоннами, с артиллерией и пулеметами, приступила к обходу Воропоново.
Я дал приказ на отход, кавалерия осталась в прикрытии, а все остальные наши силы, дружинники, дроздовцы и пластуны, погрузив своих раненых и невеликие боевые трофеи на телеги обоза, по пыльной ночной дороге начали отступление к Царицыну. Наше дело сделано и проделано все неплохо. Дружинники, вчерашние артисты, чиновники, беглые офицеры, жулики и ростовские бандиты, прошли проверку боем, дорога разорена и порушена, и главное, разбит передовой отряд идущих к Волге красных, да не просто кто-то, а самые лучшие и обстрелянные части Саблина, Сиверса и Миронова.
К Царицыну возвращаюсь на бронепоезде. Только забрался в жилой броневагон, как стон и какие-то фразы на грузинском языке. Оглядываюсь, точно, это пленник, которого я приказал доставить нашим разведчикам. Раненый большевик лежит на носилках, а рядом с ним сидит хорунжий Семенов из полка Зеленина, тут же суетится врач из тех, кто в красном госпитале работал.
- Как он? - я обратился к врачу и кивнул на раненого.
- В себя пока не приходил, - ответил тот. - В беспамятстве крепком и все время на каком-то языке разговаривает, наверное, грузинский.
- Семенов, - обратился я к хорунжему.
- Да, господин полковник? - офицер привстал.
- Ты кого-нибудь знаешь, кто на родном языке этого коммунара разговаривает?
- У нас таких нет, а в Царицыне командир первой роты в "Православном батальоне", кажись из Тифлиса.
- Тогда так, только на вокзал прибудем, пленного вместе с доктором в штаб, а сам найди этого священника, про которого говорил и пригласи его как переводчика. Мало ли, вдруг пригодится и коммунар в беспамятстве что-то интересное расскажет.
- Будет сделано, - негромко ответил хорунжий и сел на место.
Бронепоезд громыхнул сцепками, что-то заскрежетало, и мы тронулись в путь. За узкими окнами броневагона темно, время есть, так что можно отдохнуть. Я перешел в другой угол, прилег на диванчик, стоящий в небольшом закутке, закинул руки за голову, задумался о том, каким будет завтрашний день, и быстро заснул.
Справка.
Иосиф Виссарионович Джугашвили - родился 6 декабря 1878 года в Гори, Тифлисская губерния, в семье сапожника и поденщицы. В 1888-м году поступает на учебу в Горийское православное духовное училище. В 1996-м году заканчивает его и отмечается как лучший ученик. В этом же году начинает обучение в Тифлисской духовной семинарии. В 1896-1899 годах в семинарии Джугашвили сходится с революционерами и руководит нелегальным марксистским кружком. В 1899-м за неявку на экзамены, исключен из семинарии. С этого времени по 1918-й год активный участник революционных движений. Летом 1918-го года в тяжелораненом состоянии попадает в плен казакам из корпуса генерала Мамантова. Отказывается от сотрудничества со следователями и приговаривается к расстрелу. Однако по ходатайству и под поручительство ротного командира из "Православного батальона" иеромонаха Антония (Чарквиани), отпущен на свободу и до мая 1919-го года находился в разных монастырях Донской епархии, где несколько раз встречался с архиепископом Донским и Новочеркасским Митрофаном. Летом этого же года отправляется на родину и постригается в монашество. Чем занимался Иосиф Джугашвили до 1925-го года точно не известно, но в этом году он посвящен в сан иеродиакона и исчезает в одном из отдаленных горных монастырей. В 1928-м посвящен в сан иеромонаха, а в 1930-м становится ректором Тифлисской духовной семинарии с возведением в сан архимандрита. В это же самое время назначен членом Грузино-Имеретинской Синодальной конторы и Председателем училищного епархиального совета. Являлся редактором "Духовного вестника Грузинского экзархата". В 1937-м году становится епископом Саратовским и Царицынским, и на этом посту прослужил до скончания своих дней. Отмечен современниками как одна из основных духовных фигур православия своего времени. В 1939-м году являлся организатором чисток в РПЦ, когда благодаря его усилиям в среде священнослужителей православной веры был раскрыт массоно-сектантский заговор. Прославился как великий теолог, ярый борец за чистоту православного христианства и гонитель еретиков. Скончался в 1957-м году и похоронен в Саратовском соборе, который был возведен при его непосредственном участии. Оставил после себя добрую память и два десятка книг посвященных не только духовному воспитанию православного человека, но и политике Российской империи в отношении национальных вопросов.