— Ну, счастлива?
Марина задумалась.
— Что значит, счастлива?
— Ну, понятно, значит не счастлива.
Марина снова задумалась.
— Почему ты так сразу?
— А потому что вот мне например с моим Гамлетиком уже к вечеру — просто невтерпеж. Я уже после обеда — сама не своя, только и думаю, как поскорей бы вечер, да поужинаем, да и в кровать. А ты думаешь… Значит — нет счастья.
— А у тебя с Гамлетом твоим, значит счастье есть?
— Ты не путай, подруга. Был бы он моим мужем — тогда бы и о счастье можно было говорить, а так кто он? Лю-бо-о-о-вник! А у тебя — муж, объелся груш.
— Ну в таком-то смысле, у нас все нормально.
— И всего то? Нормально — это значит — никак! Вот у меня был до Гамлета Вован — ну наш со школы, на год старше — потом его в армию забрали… Ну так у нас тоже было, как ты говоришь, «все нормально». Он парень спортсмен — качок, мышца — во! Дыхалка — не курит — не пьет. Пахал меня бывало по часу кряду. А Гамлетик — и ростом невелик, и курит, и за сердечко бывает по утру хватается, а в постели — ну нет никого его слаще!
— Ну-у-у-у…
— Что ну? Ты мне скажи, подруга, по Мишке Коростелеву сохнешь еще?
— Не знаю. Видала его на свадьбе, какой то он зачуханный стал при этой Гале Маховецкой.
— Это точно, подруга, Галя его припахала видать, весь сок из Мишеньки, как прессом. Интересно, как она с ним при ее габаритах?
— А мне не интересно.
— А-а-а! Значит, сохнешь еще. А детей? Как твой то насчет детей? Хочет?
— Странный он. Он знаешь, Юльку — дочкой называет, а Сережку — сыном.
— А тебе заделать не предлагал?
— Мы и не говорили об этом.
— Врешь. Никогда не поверю.
— Что то ты очень опытная в семейных делах, Наташа.
— Да так, книжек про это начиталась. А с Мишкой, мне так кажется, ты бы счастлива не была.
— Почему?
— Ну что он по сравнению с твоим Володей? Папаша его денег лопатой не гребет, ездит на старой своей «семерке», на которой Мишка еще в десятом классе разъезжал…
— Думаешь, счастье в этом? Им вон с Галей «волгу» Петр Трофимыч подарил, а счастлив Мишка?
— Ну, Галька то по моему, до самой задницы счастлива… Ты че на меня так смотришь? Не хочешь, я и не буду — сама разговор начала.
Надувшись друг на дружку, девочки замолчали.
— И все таки ты счастливая, Маринка.
— Почему?
— Да сколько классных парней вокруг тебя всегда вьется! И Мишка, и Димка вот Заманский. Другая бы и четверти твоего успеха позавидовала. И в Москве у тебя академик был.
— Доцент. Простой доцент.
— Ха! В Москве за прописку и за шофера, и за грузчика пойдешь! А она целым столичным доцентом брезгает. А что ж Димка Заманский?
— А что? В каком смысле?
— Он же тебя так опекал, и к Руслану на работу определил? Как же он тебя так уступил?
— Не знаю, Наташа. Уж мой — деловой — весь в делах, но Димочка… Но Димочка, по моему хорошо не кончит.
— А чем он занимается?
— Не спрашивай, не знаю. Но кажется мне — не все у него легально.
— Ха, насмешила. А у кого легально? У Руслана?
— Руслану, по моему, до Димкиного уровня — как пешком до Луны.
— Так он — миллионер?
— Не знаю что ты под этим словом себе представляешь.
— Так слушай, познакомь меня с ним! У тебя теперь Володя, зачем тебе Димочка?
— А как же твой Гамлет?
— Ай, да ну его, надоел!
— А как же после обеда я сама не своя?
И девчонки расхохотались так, что бандиты за дальним столиком изумленно стали пялиться на них — Во, девки угорают, наверное про длинного и толстого вспомнили!
……………………………………………………………………………………….
Смотреть европы они отправились всей семьей. Володя еще перед свадьбой говорил, что осенью они с Маринкой непременно отправятся в любой вояж, куда она только захочет. И Марина захотела в Италию, так чтобы и достопримечательности Вечного города осмотреть, и недельку на пляжах потом поваляться. Но Володе поставила условие — или едем все — с Юлькой и Сережей, или вообще не едем.
Владимир Петрович капризничать не стал — купил четыре путевки в ставропольском филиале какого то московского агентства, и семья начала восторженные сборы. Как же! Ни Маринка, ни тем более Юлька с Сережкой — за границей еще не были.
В Москву прилетели рано утром, и тут выяснилось, что их римский чартер вылетает почти через сутки. Юлька с Сережкой даже обрадовались — в Рим летим, а своей столицы еще не видали! На такси сперва доехали до гостиницы «Космос», Володя взял большой двухкомнатный номер «люкс», они бросили вещи, спустились в ресторан, позавтракали. Потом через девушку в «рисепшн» заказали такси на весь день, чтобы не дергаться.
Маринка была за гида. Она села впереди — рядом с водителем и все время оживленно тараторила — вот Новый Арбат — вот сюда в кафе мы с девчонками на первом курсе ходили экзамены отмечать, а вот Большой каменный мост — отсюда, глядите — высотный дом на Котельнической видно — там все знаменитости живут кто в кино снимается, а вот улица Горького — Тверская, вот памятник Юрию Долгорукому, а вот Пушкинская площадь, вот редакция Известий, а это гостиница Минск, сюда мы с девчонками тоже как то ходили в бар, а это памятник Маяковскому, здесь раньше Евтушенко и Вознесенский стихи по вечерам запросто так читали народу…
Заехали и на Ленинские — Воробьевы горы, постояли возле трамплина — полюбовались видом на Лужники. Съездили на ВДНХ. Там в полу-пустынном огромном ресторане в стиле сталинского рококо вкусно и обильно пообедали.
— Володь, а давай в институт заедем? Я может, кого из девчонок повидаю?
— Нет проблем!
В институт поспели только к четвертой паре. Девчонок никого уж не было и в помине. Маринка провела своих семейных по коридорам, — здесь у нас лекции обычно были, вон там — наш деканат, там малые аудитории, где семинары и занятия по группам…
И специально, коридор за коридором, поворот за поворотом — притащила всех своих к кафедре философии.
И не удержалась — открыла дверь.
— Аркадий Борисович!
— Мариночка!
— Здрасьте, Аркадий Борисович, это вот мой муж Владимир Петрович, а это брат и сестренка мои — Сергей и Юля.
— Оч-чень приятно.
— Взаимно
— А куда же вы пропали, Мариночка?
— Замуж вот вышла. Теперь в Италию сегодня ночью летим.
— Молодцом, молодцом…
— А вы как, Аркадий Борисович? Не женились еще? «Победа» ваша как? Еще ездит?
— Нет, не женился.
— Что ж вы теряетесь? Кругом столько студенток провинциальных.
— Да уж…
— Ну, спасибо, всего вам доброго, нам еще надо Красную Площадь Сереже с Юлей показать.
Когда на Красной Площади Юлька с Серегой отбежали поближе к Мавзолею, Владимир Петрович не удержался и спросил,
— Этот в институте — твой бывший ухажер?
— Да, ухажер, — спокойно и не без гордости ответила Маринка
— И ты поехала специально на него поглядеть?
— Нет, поехала ему тебя показать, а это большая разница, ты понял?
В самолете Юлька и Сережка спали, трогательно головами привалившись друг к дружке.
— Я понял разницу, — улыбнувшись шепнул Владимир Петрович
— Какую? — переспросила Марина, не поняв сперва
— Ту, что не на доцента своего поехала смотреть, а ему мной похвастать…
— Ну и молодец, — и ловко обняв мужа мягкою рукой, легко поцеловала его в щеку.
……………………………………………………………………………………….
И ах как она разволновалась, когда стал снижаться их самолет!
Заграница…
Раньше видела ее только по телевизору. И Сережка проснулся. Достал их видеокамеру, что девочки на свадьбу подарили, и снимал прямо через иллюминатор.
— Это там Рим?
— Где?
— Ну вон там!
Внизу пока были видны только крыши — все аккуратненькие такие, красно-коричневые или ярко-зеленые. И дороги.
Дороги, дороги. А по ним ползут сотни и тысячи автомашин.
Ух! Дыханье перехватывает. И Серега хохоча, снимает то ее — Маринку, то Юльку, которая тоже прилипла к иллюминатору.
Только Володя сидел, самодовольно улыбаясь. Ему то чего! В первый раз что ли?