А у Сергея с Ирочкой все явно шло на лад. Выпив пару коктейлей, та уже вовсю хохотала над довольно смелыми Серегиными анекдотами, от которых у Вани краснели смущением щеки и глаза испуганно бежали Маринкиных глаз.
Витя тоже, не терялся, подыгрывал Сергею, острил и периодически то брал Олю за руку, то обнимал ее за плечи, словно делал этими прикосновениями некую ритуальную метку, дескать, «это моя», мол — «я — ее парень»…
Только Ваня все больше молчал, и только изредка искал того пронзительно — обжигающего взгляда ясно-серых глаз, что днем поймал на пляже.
Раздухарившись, Ирочка подбила подружек вконец разорить своих кавалеров.
— Тоска здесь — музыки нет! Поедем на Новый Арбат в «Ангару» или в «Метелицу»…
Серега завелся и у него отказали тормоза. Словно бык на арене, он уже ничего не видел, кроме ярко-красной мулеты… И в ее глубоком вырезе — ослепительную канавку Ирочкиных грудок.
Ванечка испытывал легкий ужас — за один вечер в пропасть незапланированных потрат летела треть вожделенного магнитофона!
Новый Арбат был похож на заграницу, как ее показывали в воскресном обозрении «Международная панорама». Перехватывая оценивающие взгляды прожигателей жизни, что лениво толпились на широких тротуарах, все, как в униформе — в джинсах и в коже «а-ля Вождь Апачей», Ваня неловко поеживался… И если бы не Маринка, — убежал бы, ей — Богу, — убежал бы, и да черт с ними — с Серегой и Витькой.
Чтобы пройти в «Ангару», Сергей дал швейцару стоху… Ваня уже не считал, сколько ему придется потом отдавать, он молчаливо покорился судьбе.
В огромном зале не-то ресторана, не — то кафе, вовсю гремела рок-группа.
Коробочка была полным — полнехонька. Сели тесно — вшестером за столик, рассчитанный на четверых. Из-за музыки ничего не было слышно… Ни Серегиных смелых анекдотов, ни Ирочкиного смеха. Взяли две бутылки белого сухого вина, вроде как грузинского, какие то салаты… И вдруг Ваня почувствовал, что Маринка касается его плеча. Нежные подушечки ее пальцев может даже и не коснулись грубой плащевки, но тогда он почувствовал то, чего не было, но чего он очень хотел. Он поднял глаза и увидел ясно-серые источники добрых лучей.
Потом все пошли танцевать медленный танец.
Потом еще что-то пили.
Потом был еще медленный танец…
А потом Серега ловил такси и усаживался на заднее сиденье со своей Ирочкой… Куда? Неужели в Лоси? Неужели в общагу?
Куда то пропали Витя с Олей.
А пойдем пешком, — неожиданно предложила Маринка.
— А далеко?
— А на Ленинские горы. Я там не была ни разу….
— Так ты не москвичка?…
Шли долго. Наверное, всю ночь. Уже и машин совсем мало стало. Уже и метро закрылось. Но Ваня почему то вдруг обрел совершеннейший покой. Ему только очень хотелось набросить на плечи Маринке свою курточку из грубой плащевки.
— Тебе не холодно?
— Так, ничего.
— Надень вот…
Он не снял руки с ее плеча, а она ее не сбросила. И наоборот, прижалась, и склонила голову.
……………………………………………………………………………………..
Начальником практики был Игорь Максимович Сутягин — аспирант с кафедры экономики и организации строительства. Пока был комсомол — Игорь пять раз ездил в стройотряды. В Карелию, в Казахстан, в Ленинградскую область. И два раза — командиром. С ним можно было бы договориться, если бы не его зам по кличке «Гестапо».
Вообще, «Гестапо» звали Володей. Только он любил, чтобы его по имени-отчеству, Владимиром Александровичем. Он даже девушкам так представлялся: Вла-ди-мир Алек-сан-дро-вич. Хотя был всего на три года старше Вани, потому как прошлый год окончил институт и поступил в аспирантуру. И теперь — выслуживался.
Из трех друзей — Ваня был единственным, кто опоздал на развод и на работу.
Витька, оказывается, едва проводив Олечку до общаги, всю ночь продрых в собственной теплой койке.
Хранивший загадочное молчание Серега — тот на такси приехал в общежитие за час до подъема. Откуда приехал? Не известно.
А вот Ваня…
А Ваня пришел на стройку, когда ребята уже час как кидали в опалубку бетон. Он было сразу схватился за самое тяжелое, за что никто и никогда не любил хвататься — за электровибратор, но его остановил жесткий окрик:
— Введенский! Иди сюда!
На дощатой эстакаде, по которой бетоновозы заезжали на опалубку, стояли Игорь с Владим Санычем.
— Введенский, ты почему не был на разводе?
— Я опоздал.
— Ты знаешь правила?
— Знаю.
— Я и командир — мы отстраняем тебя от работы, и сегодня в девятнадцать часов будет собрание студентов.