А когда спросит его о том же Савва Порфирьевич, скажет… Ну, что ему уже пора, и он приедет еще как-нибудь.
Не спалось. Кто-то проскакал в отдалении. Видно, вернулся конюх с дальних пастбищ. Туда, куда они поехали в самый первый день вместе с Рябоконем и его дочерью.
Помнится, тогда они вчетвером, – с ними поехал еще и ветеринар, по всему человек опытный, много в коннозаводчестве понимавший, – остановились на взгорке, чтобы посмотреть на огромный, пасшийся в долине табун.
Ветеринар – звали его Алексей Афанасьевич – тогда сказал Семену.
– Смотри, парень, и запоминай. Когда еще такую красоту увидишь!
За то время, что Семен с ним общался вечерами, он узнал о разведении лошадей, пожалуй, даже больше, чем увидел.
– А о чем вы думаете, Ульяна Саввишна? – обратился к задумавшейся девушке Семен.
– Думаю, почему я мужчиной не родилась! – с неожиданной тоской вымолвила девушка.
– А чем тебе так плохо в девках? – поинтересовался уязвленный атаман.
– Тем, что я на всю жизнь должна принадлежать кому угодно, только не самой себе.
– Вон как! – презрительно скривился ее отец. – Ты недовольна тем, как женщины от века живут? В революционерки иди!
– Пошла бы, – усмехнулась Ульяна, – да ведь догонят и домой вернут!
– Уж в это не сомневайся! – бросил Савва Порфирьевич, посылая коня вперед.
Алексей Афанасьевич сидел в седле с непроницаемым видом, словно его это ничуть не интересовало.
– Вы давно знаете семью Рябоконь? – спросил его как бы между прочим Семен.
– Давно, – незаметно вздохнул он. – Я знал еще Варвару, мать Ули. Она свою красоту дочери передала. Да вот только, и эта краса зазря погибнет.
– Почему – зазря?
– Потому, что ее будущий муж только богатством и славен.
– Разве этого мало? – нарочно спросил Семен, чтобы подвигнуть ветеринара на еще большую откровенность.
– Для умной женщины – мало. Ей нужен человек любящий. И, знаете, порядочный.
– Хотите сказать, Савва Порфирьевич отдает дочь человеку непорядочному…
– Нет, ничего такого я не хочу сказать… Но я знал Варвару…
– И того человека, которого она любила?
Интуитивно подсказал Семен.
– Можно сказать, и так.
Ветеринар молча повернулся и ушел в темноту.
Семен пошел спать, но только зря провозился, пытаясь заснуть, не получалось. Он вышел наружу и взглянул в звездное небо: оставляя огненный след, упала звезда, но ему даже нечего было загадать. То, чего он хотел, было неосуществимым.
Ульяна подошла так тихо, что он услышал ее лишь в последний момент.
– Ульяна Саввишна, это вы!
– Перестань! – сердито шепнула она. – Забыл, мы уже друг друга на ты называли.
– Вы приехали с отцом, в ночное?
– Отец спит в своей хате, в станице, – сухо сказала она.
– Алена Романовна…
– Тоже спит. Хочешь еще про Барсика спросить?!
Невозможно, в его душе зародилась надежда, как Семен от нее не отмахивался.
– Я не понимаю, чего ты сердишься?
– Сержусь, потому, что время дорого.
– Свадьба, говорят, через две недели?
Семен хотел вернуть Ульяну, да и себя, на землю.
– Через три дня! Отец нарочно тебе сказал, чтобы ты не вздумал…
– Чего я могу вздумать?
Она выдохнула со всхлипом.
– Скажи, я тебе люба?
– Люба! – взволнованно проговорил Семен. – Еще как люба!
– Тогда увези меня отсюда.
– Как… увези? – он подумал, что ослышался.
– Так, домой к себе увези. У тебя есть дом?
– Есть. Я живу с сестрой и братом… Но ты же понимаешь, нас догонят!
– Я взяла Серого, у тебя – свой конь неплох, а еще нам понадобятся два заводных… Ты сможешь увезти их из табуна?
– Наверное, смогу.
–Тогда пойдем, возьмем их с Курая, это такое небольшое пастбище в балке, оно как раз ближе всех к шляху. Лошадей – их там не больше тридцати – сегодня один Степан охраняет.
– Почему – один?
– У Вовки Лаштованного жена заболела… моя лучшая подруга, – Ульяна едва заметно усмехнулась, – вот он домой и поскакал. У нас никогда ничего не случалось… лошадей ни разу не воровали, вот никто и не ждет. Кони двух-трехлетки, объезженные.
Больше Семен ни в чем не сомневался. Это что же получается, девушка храбрее его?
Некоторое время молодые люди вели коней под уздцы, а уже отойдя подальше, поехали верхом. Ульяна знала, куда ехать, и потому Семен просто скакал рядом. Не доезжая с полверсты они спешились, привязали лошадей у какой-то рощицы и дальше передвигались чуть ли не ползком.
– Лошади меня знают, – шепнула ему Ульяна, – я еще вчера им морковки привозила.
Она передала в руки Семена торбу.