Тут хан, видя, что рассказ близится к концу, а сирота не сказал еще ни одного слова правды, закричал в гневе:
— А может быть, не так уж глубок был твой колодец?
— Может быть, и не так глубок: камень, брошенный в него утром, лишь к вечеру падал на дно, — ответил мальчик.
— Ну, может быть, в те времена дни были короткие, — возразил хан.
— Дни, и верно, были очень короткими: в те времена стадо баранов проходило всю степь от края до края за один день, — сказал мальчик. — Все, что я тебе рассказал, таксыр, произошло в один день. А если б я стал рассказывать, что произошло в следующие, я бы состарился, прежде чем кончил рассказ!
Хан приказал выдать сироте обещанное золото, отдал за него свою дочь, а сам, не снеся досады, слег и умер через три дня.
Ушко
Жили в степи бездетные старик и старуха. Раз старуха попросила мужа:
— Принеси мне бараньи ушки.
Старик пошел по аулам и там, где резали барана, просил:
— Отдайте мне бараньи ушки.
Скоро он собрал сорок ушей и принес их домой.
В юрте ожили ушки, стали бегать и играть. Вначале весело было, но скоро надоели ушки старику и старухе.
Едят ушки — мимо рта проносят. Ложатся в постель — ссорятся. Садятся — друг друга давят.
— Да это прямо беда! — заговорили старик со старухой и прогнали сорок ушей из юрты.
Скоро у черной одногорбой верблюдицы родился верблюжонок. Доит старуха верблюдицу и ругает старика:
— Чтоб тебе, старик, иссохнуть — прогнал все ушки! Если бы у нас было Ушко, посадили бы мы его у котла, и лизал бы он молочную пенку.
— А я здесь! — крикнул Ушко из-под кошмы, куда он спрятался раньше.
Обрадовались старик со старухой, стали поить и кормить его.
Ушко бегает, играет, даже на коне выучился ездить.
Раз собрался старик ехать в город за солью, но перед самым отъездом заболел.
— Дай я съезжу, — предложил Ушко.
— Поезжай!
Поехал Ушко на черной одногорбой верблюдице.
В городе, у лавки, на всех верблюдов навьючили вьюки с солью. Только черная верблюдица осталась без вьюка.
— Где хозяин этой верблюдицы? — кричал торговец. — Что ему надо?
— На мою верблюдицу положите три мешка соли! — крикнул в ответ Ушко.
Оглянулся торговец, никого не увидел. Все же велел он приказчикам навьючить соль.
— Моя черная верблюдица, иди к нашему аулу! — погонял Ушко.
Отправилась верблюдица знакомой дорогой. Ехали-ехали — пошел дождик. Ушко слез с верблюдицы и спрятался под листочком.
Наелась верблюдица и пошла домой. Пришла она к хозяйской юрте. Выбежали старик со старухой, сняли с верблюдицы соль.
— А где же Ушко?
— А я здесь!
— Где?
— Если вы меня любите больше верблюдицы, зарежьте ее и найдете меня.
Старик зарезал верблюдицу, но Ушко не нашел. Желудок верблюдицы, где был Ушко, старуха бросила подальше в овраг.
Ночью волк съел желудок.
Целый день проспал волк, а вечером, когда проголодался, побежал к овечьему стаду. Крадется волк к ягненку, а Ушко как крикнет:
— Пастух! Волк прибежал!
Испугался серый и спрятался в лесную трущобу. С тех пор плохо стало волку жить. Как только подкрадется он к добыче, Ушко кричит:
— Берегись! Волк прибежал!
Ходит волк голодный, шерсть на нем повисла клочьями, силы совсем не стало. Пошел он за советом к лисе и жалуется:
— Дорогая моя, избавь от беды. Злой дух вселился в меня, смерти моей хочет!
— Не печалься, дорогой, злого духа выгнать очень просто.
— Весь век буду твоим должником, только научи, как? — просит волк лису.
— Бегай по степи без передышки, вспотей, а потом ляг на лед и усни.
Собрал волк последние силы, стал по степи кружить. Все суслики выскочили из нор, на волка смотрят, удивляются:
— Видно, серый ума лишился!
Когда на волке не осталось ни одной сухой шерстинки, побежал он к замерзшему озеру, лег на лед и уснул.
Проснулся волк от стука копыт, хотел вскочить, но бок у него ко льду примерз. Рванулся волк, клочья шерсти на льду оставил, а убежать не мог.
Двое всадников налетели тут на него и убили.
Сняли они с волка шкуру, привязали к седлу. А Ушко незаметно спрятался у одного из всадников в кармане.
В дороге путников застала ночь. Подъехали они к юрте, просятся ночевать.