старушечий платок, встал у ворот и ждет. Старик только-только домой доплелся, молодой Тазша закричал ему через забор гневным старушечьим голосом:
— И куда-это ты запропастился, старый дармоед! Разве не знаешь, что волк угнал со двора всех наших коз?! Беги скорее за ним, а то он всех коз перережет.
Старик бросил горшок с топленым маслом и побежал за козами. А молодой Тазша подхватил масло и на этот раз благополучно принес его домой.
Старый Тазша бегает и туда и сюда — нигде найти коз не может. Вернулся домой, а козы как стояли так и стоят в хлеву целы и невредимы. Понял старый Тазша, что его надули, и сам о себе подумал:
«Так тебе и надо, старый дурак. В молодости ты и сам немало надувал людей, вот на старости тебе этим же и отплачивают...»
Утром старый Тазша пошел к приемному отцу молодого Тазши и говорит ему:
— Твой приемный сын украл у меня горшок с топленым маслом. Если он не возвратит мне масло, я его убью...
— Не видел я никакого масла,— отвечает тот.— Если ты уверен, что он украл, поступай с ним как знаешь. Я вмешиваться не буду.
Тогда пострадавший Тазша решил жестоко наказать молодого Тазшу. Взял он острый топор, незаметно пробрался на старое заброшенное кладбище и укрылся в развалинах склепа. А жена его, будто ничего не зная об этом, позвала к себе молодого Тазшу и говорит ему:
— Милый ты мой сиротка! Есть на старом кладбище у разваленного склепа могила моего отца. На вот тебе горячий хлебец, сходи на его могилу и там скушай на помин его души... От сироты до бога молитва скорее дойдет. Другим мальчикам я не верю...
Молодой Тазша, ничего не подозревая*? готов услужить старухе. Взял он горячий хлебец, опоясался тол-'стой веревкой и пошел на кладбище. Там Тазша отыскал у разваленного склепа могилу, сел на нее и начал есть горячий хлебец. В это время из развалин склепа поднялся страшного вида старик с острым топором в руках. Тазша сразу узнал старика и понял, какую жестокую шутку решили с ним сыграть.
Но кому охота умирать преждевременно?
В одно мгновенье вскочил молодой Тазша, бросился на старика, выхватил у него топор, связал старика толстой веревкой и оставил его на могиле. Сам идет домой и песенку веселую напевает. Встретила - его старуха, спрашивает:
— Ну как, помянул старика?
— Помянул,— отвечает молодой Тазша.— Прочитал на его могиле коран и на помин его души съел ваш горячий хлебец. Вы не беспокойтесь, старик ваш в раю блаженствует...
Испугалась старуха, побежала на кладбище разыскивать погибшего мужа, а тот жив и здоров лежит на могиле, веревкой по рукам и ногам связан.
Вот как молодой Тазша обдурил старого, посмеялся над ним.
КАКТАЗША ДВУХ ХАНОВ ПРИМИРИЛ
& в
днажды тот же Тазша решил подшутить над самим ханом. Пробрался он в ханскую казну и унес оттуда мешок золота. Хан узнал о краже, созвал всех своих визирей-мудрецов и стал советоваться с ними, как найти и уличить вора.
Один из визирей сказал:
— Вокруг казны нужно вырыть глубокий ров и наполнить его клейстером. Ночью вор не заметит рва, упадет н-него и уже не выскочит. Тут мы его и поймаем!
Всем, а главное и хану, понравился совет. Так и сделали.
Но Тазша каким-то образом уже разведал об этом и вечером говорит своему приемному отцу:
— Вчера я был один и потому так мало захватил золота из ханской казны. Сходим сегодня вместе и принесем больше...
Позарился приемный отец на золото, согласился. Пошли они вместе. А Тазша нарочно так поступил: зол он был на приемного отца. Не вступился тот, когда Тазша горшок с топленым маслом принес, а выдал его старому Т;азше. «Ладно,— думает Тазша,— отомщу я тебе».
Пошли они. Только подошли ко рву, Тазша столкнул приемного отца в ров, а сам благополучно возвратился домой.
Утром ханская стража обнаружила во рву испачканного клейстером человека и сообщила об этом хану. Хан через своих глашатаев объявил народу:
— Никто и никогда не нарушит благополучия хана!
Не может преступление против ханского двора остаться безнаказанным! Сегодня ночью пойман вор, пробиравшийся в ханскую казну. Завтра он будет повешен. Пусть все до единого придут и присутствуют на казни.
Хитрый хан думал, что во время казни кто-нибудь да не выдержит и заплачет. Таким образом обнаружатся соучастники вора и его близкие родственники. Тогда и их можно повесить.
Тазша понял хитрый замысел хана и говорит своей приемной матери:
— Завтра, когда ты пойдешь на казнь, захвати с собой ведро простокваши. Будут казнить твоего мужа, заплачешь ты и сразу опрокинь ведро с простоквашей. Схватят тебя ханские слуги, спросят: «Почему ты плачешь!», а ты и скажи им в ответ: «На последние деньги купила я для своего ребенка простокваши, да вот оступилась и пролила ее. Потому, мол, и плачу...»
Приемная мать так и сделала. Схватили ее ханские есаулы, она им и ответила, как научил ее Тазша, так и избежала участи своего старика.
Не сбылась ханская хитрость при казни, тогда он придумал еще одну уловку. Был у него один беспокойный нар1, каких не встретишь. Увидев даже издали постороннего человека, он начинал кричать во всю верблюжью глотку.
Отпустил хан своего нара в степь, а кругом него расставил тайную охрану. Если вор задумает украсть нара, тот, увидев постороннего человека, конечно, закричит. Тут стража, как бы ни спала, проснется и схватит вора.
Прознал Тазша и об этой уловке хана и решил во что бы то ни стало увести нара из-под носа стражи.
Пошел Тазша в степь, а с собою прихватил сноп кле* вера. Нар, желая полакомиться клевером, поднялся на ноги и пошел к Тазше. А Тазша потихоньку да полегоньку все дальше и дальше нара уводит. И увел он нара так далеко, что ханская стража не могла услышать верблюжьего крика. В густых зарослях камыша Тазша привязал нара, а сам удалился восвояси.
Тогда хан' придумал третью уловку. Приказал он поставить в чистом поле нарядно убранную кибитку и поселить в ней свою дочь-красавицу. А через глашатае'в
’Нар — одногорбый верблюд.
объявить народу: «Кто сумеет ночью пробраться в кибитку и склонить на любовь мою дочь-красавицу, за того я и выдам ее».
Сам же дал дочери булатный меч и приказал отрубить руку тому, кто к ней прикоснется. Так хотел хан поймать неуловимого хитреца.
А хитрый Тазша прознал и об этой уловке хана. Решил он и на этот раз одурачить своего властителя.
Когда наступила ночь, Тазша незаметно пробрался к дому мясника, постучал в окно и говорит ему:
— Эй, мясник! Для ясноликого хана требуется баранья брюшина. Медлить нельзя, подай брюшину че^ рез окно, не открывая двери. Кто осмелится нарушить приказание хана, тот будет немедленно казнен!
Устал мясник за день, хотелось ему поспать, да разве можно ослушаться приказания хана. Подал мясник брюшину через окно, а Тазша ножом отхватил ему руку по локоть и унес вместе с брюшиной.
Ушел Тазша к роднику, наполнил брюшину водой по самое горлышко, завязал и, пробравшись в кибитку к спящей дочери хана, разбудил ее. В темноте поговорил с нею о том, о сем и тут же просит: «Разреши мне на минутку выйти из кибитки по нужде?» А ханская дочь не хочет отпустить неизвестного жигита. Тогда Тазша говорив:
— Если ты мне не веришь — на, подержи мою руку, я и тут нужду справлю.
Подал Тазша ханской дочери руку мясника, проколол шилом брюшину. Вода из нее льется, а Тазша был таков!
Наутро ханская дочь сообщила отцу:
— Был у меня сегодня ночью в кибитке какой-то человек. Но он сам отрубил себе руку и скрылся.
Через глашатаев собрал хан весь свой народ и обнаружил безрукого мясника. Но тот правдиво рассказал всю историю, убедил хана в своей невиновности и осво* бодился.