И Станислав Кульчицкий, и Татиля Кенже, да и другие казахские «голодоморщики» совершенно единодушны в своем мнении, что история всецело определяется политическими решениями. Соответствие трудов историков политическим решениям — это для них критерий истины. Но в этом случае, это нужно подчеркнуть, речь идет вовсе не об объективной научной истории, а о политической идеологии, использующей исторический материал для подкрепления своих тезисов.
Идеология эта антироссийская по своему характеру. В ее рамках казахи преподносятся только как жертвы политики, проводимой центральным советским руководством. Поскольку Россия официально провозгласила себя правопреемником СССР, то, по логике казахских «голодоморщиков», и за результаты этой политики отвечать и каяться тоже должна Россия. Их не особенно останавливает тот факт, что Казакская АССР тогда была частью России и входила в состав РСФСР, и тот факт, что эта самая политика проводилась руками руководства Казакской АССР, в том числе и в значительной мере руками этнических казахов. Они это готовы объяснить тем, что руководство КазАССР было назначено из Москвы, что Ф. И. Голощекина прислали руководить Казкрайкомом ВКП(б) из Москвы же, по решению И. В. Сталина, что переносит ответственность на союзный уровень и, стало быть, на его правопреемника. Про казахов, вроде председателя СНК КАССР, а потом председателя СНК КазССР Ураза Исаева, они благочестиво помалкивают. Дальше обычно следует бурление эмоций по поводу миллионов умерших и по поводу того, что Россия никаким образом не хочет признавать за собой вину и каяться. Поскольку на это нет никакой надежды, по страницам казахских групп, чатов и пабликов в социальных сетях время от времени прокатываются призывы в духе «не забудем, не простим».
Стоит также отдельно подчеркнуть, что подобные взгляды на историю в Казахстане вовсе не являются продуктом чисто казахского творчества. Казахских «голодоморщиков» весьма активно поддерживают в Европе и США.
На Западе есть большой опыт по поддержке украинских «голодоморщиков». Масштабная политизация темы украинского «голодомора» началась еще в годы Холодной войны, когда в 1980-х годах в США появились публикации, в которых голод на Украине подавался как «террор голодом». Разработкой этой темы фактически руководил Джеймс Мейс, которого, кстати, американское академическое сообщество изгнало из своих рядов и Мейсу пришлось перебраться на Украину. Это была часть идеологической политики, нацеленной на максимальную демонизацию СССР, объявленного президентом США Рональдом Рейганом «империей зла»[6]. Уже в наши дни тема «голодомора» активно использовалась на Украине при президенте Викторе Ющенко, когда 28 ноября 2006 года Верховная Рада Украины приняла закон, объявивший голод «геноцидом украинского народа». Бурная активность украинских представителей на международной арене, в частности в ООН, была в 2018 году официально поддержана Сенатом и Конгрессом США.
На пропаганду украинского «голодомора» выделялись и выделяются гранты. К примеру, работа Кристины Хук об украинском «голодоморе» поддерживалась программой Фулбрайта на Украине, Национального научного фонда США, Агентства США по международному развитию (USAID) и так далее. Хук — плоть от плоти американского политического истеблишмента и ранее работала в Госдепартаменте США по вопросам геноцидов и массовых убийств. Или вот, в 2018 году Правительство Канады выделило 1,45 млн долларов, а правительство провинции Онтарио — 750 тысяч долларов на поддержку Национального образовательного тура о Голодоморе. Гранты на украинский «голодомор» выделяются и теперь. Например, канадский Консорциум по исследованию и преподаванию Голодомора предоставляет гранты на 2020 год на исследования, публикации и организацию конференций.
Развитие событий на Украине довольно наглядно показывает, что раскручивание и пропаганда «голодомора» поддерживались западными странами, в первую очередь в США и Канаде, во вполне очевидных политических целях, состоявших в максимальном разрыве отношений между Украиной и Россией, в противопоставлении их друг другу и разжигании между ними вражды. Еще до того, как «голодомор» на Украине стал официальной линией правительства, в США стали разрабатывать прикладной раздел исторической философии и политологии, который назывался «use of history» (использование истории). По большей части эти работы делались в образовательных целях, но некоторые работы явно ставили перед собой политические цели и рассматривали «использование истории» как инструмент политической и идеологической борьбы. В этих исследованиях теоретически обобщался обширный опыт Холодной войны, в которой история тоже выступала средством острой идеологической борьбы.
6