Таким образом, анализ «Уложения» хана Тауке затруднен следующими обстоятельствами. Во-первых, оно известно нам не целиком, а лишь в отрывочных записях-пересказах. Во-вторых, дошедшие до нас его тексты представляют собой результат языковой транспозиции: известные ныне варианты «Жети Жаргы» зафиксированы на русском языке, а не на языке авторов этого свода законов. Это имеет свои отрицательные стороны: социальная, правовая и иная терминология источника не отражает точно понятий, бытовавших в казахском обществе XVII в., и т. п.
История изучения этого памятника имеет давнюю традицию: некоторые соображения о времени составления и общем характере «Уложения» были высказаны уже Г. Спасским и А. Левшиным. В дальнейшем к «Жети Жаргы» обращались многие исследователи правовых обычаев и истории казахов, причем все исключительно по записи А. Левшина. Учитывая это обстоятельство, а также тот факт, что книга А. Левшина, изданная в Санкт-Петербурге в 1832 г., давно стала библиографической редкостью, представляется необходимым воспроизвести здесь все 34 фрагмента «Жети Жаргы» в его записи. Кстати, текст «Жети Жаргы» ни в публикации Г. Спасского (первая редакция), ни в публикации А. Левшина (вторая редакция) не имеет деления на статьи. Впервые деление первой редакции на 11, а второй — на 34 статьи предложил Ф.И. Леонтович еще в 1879 г. Такое деление считается общепринятым и нередко встречается в научной литературе.
Извлечение из книги:
А. Левшин. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких орд и степей. Часть третья. Этнографические известия. СПб., 1832, с. 170–178.
«Сей золотой век, о котором воспоминают они [казахи — Т.С.] со вздохами, есть царствование знаменитого хана их Тявки, который, если верить преданиям, был действительно в своем роде Гений, и в летописях казачьих должен стоять на ряду с Солонами и Ликургами. Усмирив волновавшиеся долго роды и поколения, он не только ввел в них устройство, порядок, но и дал им многие законы.
Киргизы Большой и Средней Орд утверждают, что народные законы их гораздо древнее хана Тявки.
Не останавливаясь на изысканиях о том, кому принадлежит первенство законодательства киргиз-казачьяго, изложим краткий свод онаго.
— Первое место в нем занимает закон возмездия: за кровь мстить кровью, за увечье таким же увечьем.
— За воровство, грабеж, насилие, прелюбодеяние казнить смертью.
— По сим постановлениям, родственники убитого имеют право лишать жизни убийцу; а отрубивший руку, ногу, ухо и проч. должен быть лишен той же части тела. Впрочем, наказания могут быть смягчаемы по приговорам судей, или согласию истцов, и тогда преступник наказывается только установленною за всякое преступление платою. Убийца возвращает себе жизнь, платя кун, т. е. отдавая за каждого убитого мужчину 1000, а за женщину 500 баранов. Изувечивший, или отрубивший другому какой-нибудь член, платит равным образом определенное число скота. Большой палец стоит 100 баранов, мизинец — 20 и так далее.
— Кто убьет султана или ходжу, тот платит родственникам убитого кун за семь человек. Обида султана, или ходжи словами, наказывается пенею в 9 скотин; а за побои 27 скотин.
— Если жена умертвит мужа, то она непременно предается смертной казни, от которой не может спасти заплата куна, если родственники не простят ее. Из правила сего исключаются беременные жены, которые за убийство мужей не наказываются; но навсегда предаются презрению и почитаются безчестными. Если муж убьет жену, то он может избавиться от казни, заплатив кун.
— Родители за убийство детей своих ни чем не наказываются; но женщина, умертвившая от стыда младенца, незаконно прижитого, предается смерти.
— Самоубийцы погребаются в отдельных местах.
— Ежели женщина будет сбита с ног всадником и изувечена, и от того родит мертвого младенца, то с виновного взыскивается плата по следующему расчету: за младенца до пяти месяцев, за каждый месяц по одной лошади; а за младенца от 5-ти до 9-ти месяцев, за каждый месяц по одному верблюду.
— Изнасилование равняется убийству, и потому подвергает виновного смертной казни, или заплате куна мужу за жену, и родственникам за девицу; но женитьба на изнасилованной девице и уплата за нее калыма избавляет преступника как от смертной казни, так и от куна.