Когда произошла революция 1917 года, генерал Ренненкампф, впавший в немилость вследствие интриг военного министра (прославившегося своей преступной халатностью), находился в Крыму. После 1914 года русские армии знали одни лишь поражения, за исключением нескольких легких побед над турками на Кавказе и победы при Гумбиннене в Восточной Пруссии, бывшей заслугой генерала Ренненкампфа, опала на которого обрушилась после битвы под Лодзью. Едва узнав о происходящих событиях, Ренненкампф выехал в Петроград. Слишком поздно… Через несколько дней его заключили в Петропавловскую крепость. Вырванный из лап большевиков одной великодушной молодой женщиной, он в начале 1918 года находился в Таганроге. В ночь со 2 на 3 марта (по старому стилю) он был вновь арестован и доставлен в штаб красных, где предстал перед комиссарами Антоновым-Овсеенко, Кануниковым и Родионовым. На первом же допросе они предложили генералу стать главнокомандующим красными войсками. Он категорически отказался. Большевики сообщили, какой у него выбор:
– Или вы примете предложенное нами командование, или будете расстреляны.
Хорошо знакомым твердым, резким голосом он ответил:
– Мой долг – отказать вам, ваше дело – меня расстрелять.
В следующие дни комиссары несколько раз повторяли свои попытки переубедить генерала Ренненкампфа, но тот неизменно отвечал:
– Можете меня убить, я не предам.
У большевиков хватило терпения на двадцать девять дней. В конце концов, разозлившись из-за гордых отказов генерала, комиссар Антонов-Овсеенко приказал солдатам его расстрелять. Все отказались. Из Ростова вызвали двух палачей-черкесов и в ночь с 31 марта на 1 апреля (по старому стилю), сразу после полуночи, генерала Ренненкампфа отвели на казнь, о чем солдатам не сообщили, распустили слух, что его отправили в Москву для суда.
Его заставили раздеться перед толпой черни и рыть себе могилу. Когда он закончил, палачи своими острыми кинжалами выкололи ему глаза. Генерал Ренненкампф стоял, все такой же величественный, сохраняя гордую осанку, поразившую Врангеля на поле боя. Он не произнес ни слова, не издал ни стона, не сделал ни единого жеста, даже когда кинжалы резали его могучее тело. Из многочисленных ран струилась кровь, а клинки вновь вонзались в плоть. Чернь, сперва горланившая, умолкла. Пытка затягивалась… Было два часа ночи, когда палачи убрали кинжалы в ножны и достали револьверы. С короткого расстояния было выпущено четыре пули, но ни одна не задела генерала Ренненкампфа. Слепой, измученный, но по-прежнему прямой, он крикнул в ночи: «Сукины дети! Собрались расстрелять генерала, а пользоваться оружием не научились!»
Было сделано еще несколько выстрелов, одна из пуль попала в сердце. Все было кончено. Генерал Ренненкампф повалился на землю, прошептав чье-то имя. Великолепная смерть, о которой генерал Врангель напишет: «Героический конец генерала Ренненкампфа стал венцом его вечного мужества»; а генерал Милоданович: «Я восхищаюсь рыцарственным благородством, проявленным им в столь трагических обстоятельствах, но можно ли было ожидать от генерала Ренненкампфа чего-то иного?», а генерал Махров: «Его имя останется в истории России символом доблести, чести, порядочности и долга…»
Забайкальские казаки в Маньчжурии
В начале первой Маньчжурской кампании отряд забайкальских казаков Ренненкампфа состоял из пяти сотен, которыми командовали подъесаул Харонов, есаул Токмаков, корнет Белинский, сотник Вандаловский и корнет Вертопрахов. Отряд насчитывал 491 казака с двумя орудиями и 46 артиллеристами. Этот маленький отряд позднее усилили еще одной сотней, а затем пехотным Стретенским полком. Разумеется, забайкальские казаки находились и в отрядах других генералов (Орлова, Айгустова, Чичагова, Сахарова, Грибского; план главнокомандующего, генерала Гродекова, заключался в том, чтобы сосредоточить вокруг Харбина армию в 30 000 человек и 100 орудий), но там их роль не могла сравниться с той, что они сыграли в удивительной группе, покорившей Маньчжурию.
После поражения генерала Грибского при Айгуни «горстка казаков Ренненкампфа» выправила ситуацию, превратив катастрофу в победу. И тогда начался великолепный поход пяти сотен… 7 августа 1900 года они разбили китайскую кавалерию и в тот же день встретили пехотный корпус противника с артиллерией. Несмотря на рельеф местности, крайне неблагоприятный для действий в конном строю, казаки атаковали китайскую артиллерию и завладели ею, в то время как остальные войска неприятеля отступили через густой лес, не позволивший казакам их преследовать… В тот же день произошел третий бой при Эйюре, на позиции, прикрытой Эль-Лун-Хо, рекой Двойного Дракона. Одна сотня заняла Эйюр и соседнюю высоту. Китайцев было две тысячи, с десятком орудий и двумя пулеметами. После занятия Эйюра начался бой, завершившийся новой победой казаков, которые, усиленные забайкальцами из Стретенского полка и казачьей полубатареей под командованием войскового старшины Мехмандарова, вновь отличились в бою за овладение перевалами горной гряды Малый Хинган, где королем является тигр. Перед боем генерал собрал офицеров и унтер-офицеров и изложил им свой план, после чего, по рассказу Карамышева, выразив уверенность, что храбро исполнит свой долг, завершил совещание, вскочил на коня и скомандовал: «Вперед!» Блестели винтовки, отряд пришел в движение и медленно двинулся к Хингану.