«К столь многочисленным бедствиям (зловещие подробности, которые вовлекут меня в повторения, почти неизбежные в рассказе и простительные для солдата) следует присоединить еще сонмы казаков и вооруженных крестьян, которые окружают нас. Дерзость их доходит до того, что они пробиваются сквозь наши ряды, похищая ломовых лошадей и фургоны, которые они считают богато нагруженными. У наших солдат нет силы противиться этим похищениям. Тех, кто удаляется с дороги с целью грабежа, убивают крестьяне. Есть и такие, которые покидают ряды нарочно для того, чтобы быть убитыми или захваченными в плен казаками; но даже казакам их больше не нужно, и последние если не убивают их, то довольствуются тем, что грабят их, раздевая донага», — вспоминали французы{238}.
После переправы через Березину ситуация во французской армии еще более ухудшилась. «Каждый привал, каждый ночлег ее — был ужасным полем проигранной битвы; тысячи погибали в величайших мучениях. Воины, пережившие, может быть. Аустерлиц, Эйлау и Бородино, доставались нам теперь очень дешево. Каждый казак брал их десятками в плен и приводил их в каком-то бесчувственном состоянии. Они ничего не знали, не помнили, не понимали. Дороги были усеяны их трупами, — во всякой хижине валялись они без призрения», — вспоминал участник войны P.M. Зотов{239}.
19 февраля 1813 г. М.И. Платов в рапорте М.И. Кутузову подвел итог преследования: «В продолжение сей кампании взято нами 547 пушек, знамен и эстандартов более 30 и более 70 тысяч пленных, в том числе и более 10 генералов разных классов и более 4 тысяч офицеров.
…И неприятель, утвердительно доношу, не более как в тысяче человеках, кроме корпуса Магдональда, без одного орудия, изгнан тем самым путем, которым пришел.
Мы исполнили по верноподданническому долгу нашему присягу и священную обязанность»{240}.
М.И. Кутузов в письме М.И. Платову 17 января 1813 г. по достоинству оценил дела казаков: «Почтение мое к войску Донскому и благодарность к подвигам их в течение кампании 1812 г., которые были главнейшею причиною к истреблению неприятеля, лишенного вскорости всей кавалерии и артиллерийских лошадей, следовательно и орудий, неусыпными трудами и храбростью Донского войска. Сия благодарность пребудет в сердце моем, донеже угодно будет Богу призвать меня к себе. Сие чувствование завещаю я и потомству моему…
Наполеон в 29-м бюллетене своем, написанном из Молодечно, говорит сими словами: "Лишен будучи всей кавалерии и потеряв всех артиллерийских лошадей, не мог уже я отважиться без конницы и артиллерии ни на какое сражение"»{241}.
Действительно, в своем поражении 1812 г. Наполеон чаще всего винил казаков. Как считал французский министр Коленкур: «Все свои затруднения он приписывал исключительно помехам со стороны казаков»{242}.
«"…Мы не имели кавалерии, которая разведывала бы о неприятеле и сохраняла бы связь между нашими колоннами. Такие неудобства вместе с чрезвычайною, внезапно наступившею стужею, сделали положение наше невыносимым. Русские, видя по дорогам следы злополучия, угнетавшего французскую армию, старались воспользоваться этим и окружали со всех сторон наши колонны казаками, которые, подобно аравитянам в пустыне, отхватывали обозы. Эта негодная конница сделалась грозною в тех обстоятельствах, в какие мы были поставлены"… Так изливал свой бессильный гнев против "аравитян" и "негодной конницы" недавний властелин Европы…»{243}.
Военные историки считали, что поход Наполеона на Россию из-за наличия в ней казаков был обречен с самого начала. «Как только выказалось превосходство казаков в малой войне, фуражировкам был положен конец, и скоро, под влиянием голода и лишений, во французской армии ослабла дисциплина и упал дух. Эти обстоятельства более холода способствовали уничтожению ее…
Если армия бросается зря в середину скифской конницы, не имея возможности получать из своей страны продовольствие и фураж, го она неминуемо погибнет… Уже одно то огромное количество повозок, которое должна иметь европейская армия, вторгающаяся в азиатскую страну, губит ее, потому что увеличивает ее балласт и ускоряет минуту, когда армия, окруженная неприятельскими всадниками, должна погибнуть он недостатка продовольствия. Поэтому поход Наполеона против России был неправилен в самом своем основании по той самой причине, по которой все попытки цивилизованных народов вторгнуться в пустыни Востока оканчивались неудачами»{244}.