– Тебе звонят, спящая царевна! – Лера ткнула ему телефон в лицо.
– В два часа ночи? – хмуро проворчал Никита, силясь разглядеть имя звонившего, но очки он снял еще до того, как начал пить, а потому сфокусироваться никак не удавалось.
– Говорят, срочно.
Никита наконец принял более или менее вертикальное положение, приложил телефон к уху.
– Да, – голос прозвучал сонно и хрипло, но а как еще он может звучать среди ночи?
– Никита, это Марина Васильевна Прохорова, – представился абонент, и сон как рукой сняло.
Прохорова была главврачом клиники, где вот уже одиннадцать лет коротал свои дни отец Никиты. Дамой она была важной, по пустякам родственникам пациентов не звонила и с ними лишнего общения избегала. Пожалуй, Никита и сам встречался с ней всего раза два, все остальные вопросы всегда решались через секретаря или лечащего врача. Чтобы Прохорова позвонила лично, да еще в два часа ночи, должно было случиться что-то экстраординарное. Или очень плохое.
– Я вас слушаю, – уже совершенно нормальным голосом произнес Никита.
– Извините, что беспокою в такое время, но я решила, что вы должны узнать сразу. Ваш отец исчез.
Никита ожидал плохих новостей, но не думал, что они будут такими.
– Что значит – исчез? – переспросил он.
– В полночь охранник, как обычно, обходил территорию и обратил внимание, что окно в комнате вашего отца распахнуто, – принялась объяснять главврач. – Сначала он не придал этому значения, в такую жару многие наши пациенты предпочитают спать с открытыми окнами, но затем он заметил сломанный куст роз у забора, осмотрел все тщательно и увидел следы, будто кто-то перелезал через него. Доложил дежурному врачу, тот сделал обход. Только вашего отца нет на месте. Очевидно, он… ушел.
Никита закрыл глаза, прижал к ним пальцы так сильно, что поплыли разноцветные круги. Сонливость отступила, и на смену ей пришла головная боль. После такого количества виски ему бы поспать часов десять…
Едва только ему исполнилось восемнадцать, он решил перевести отца из государственной психиатрической лечебницы в частную. Срок за убийство жены у него к тому времени уже вышел, и суд позволял это сделать. Против была только тетка, опекавшая детей все это время. Она считала, что убийце ее сестры место на рудниках Сибири, а никак не в лечебнице, да еще и комфортабельной, но Никита ничего не хотел слушать. Сам себе он говорил, что нахождение отца в частной клинике, а не обычной, больше похожей на тюрьму, позволит им чаще видеться и однажды он сможет выяснить, что же случилось той ночью, но в глубине души понимал, что это не единственная причина. Впрочем, так глубоко он в себе не копался и истину на свет предпочитал не вытаскивать.
Клиника была дорогая и достаточно комфортная. Пациенты передвигались по зданию и территории беспрепятственно, решеток на окнах не было, чтобы не создавалось ощущение тюрьмы. Покинуть территорию самостоятельно все равно было нельзя, за порядком следили камеры и охрана. По крайней мере, до этой ночи Никита думал, что нельзя.
– А как же видеонаблюдение? – уточнил он.
Если дежурный врач обнаружил пропажу пациента около полуночи, а звонят ему в начале третьего, должно быть, клинику и территорию уже обыскали и записи посмотрели.
– На камерах видно, как ваш отец вылезает из окна, идет к забору и перелезает через него, – подтвердила Прохорова. – За пределами двора клиники камер нет. К сожалению, так получилось, что он использовал момент, когда охранник вышел на обход территории и за камерами не следил. Мы обязательно учтем этот момент на будущее, уверяю вас.
Только какой ему прок от этого в будущем?
– Мы уже вызвали остальных охранников, сейчас будем прочесывать территорию вокруг клиники, – заверила тем временем Прохорова.
– Хорошо, если будут результаты, звоните мне в любое время, – попросил Никита.
Среди ночи срываться из дома и лететь в клинику он не видел смысла. Искать отца будут специально обученные люди, чем он поможет? Внутренний голос подсказывал ему, что, если бы так исчезла, например, Яна, он заканчивал бы разговор с главврачом уже сидя в такси, но отец – не Яна. За него Никита не беспокоится так сильно.
– Что случилось? – спросила Лера, когда он отключил звонок и бросил телефон на диван рядом с собой.
– Отец сбежал из клиники, представляешь? – Никита внезапно рассмеялся. – Кажется, спустя двадцать лет затворничества ему наконец это надоело.