Но то был более предлог; Опухтин собственно послан для .наблюдения и для этого взял с собою пять человек путивльцев для посылок и дознания; сам он должен был оставаться при гетмане, узнать всю подноготную, поверить, справедливы ли слухи о смутах в Украине и о нетвердости гетмана и сообразно тому, что узнает, говорить с гетманом.
1 мая, прибывши в Чигирин, Опухтин застал гетмана в -кругу полковой старшины Чигиринского полка с полковником Карпом Трушенком. Прослушав царскую грамоту, Выговский сказал:
«У нас в войске междоусобие: полтавский полковник собрал самовольцев, призвал к себе кошевого атамана Бара-баша с запорожцами — людей бьют, города и села жгут, я просил у царского величества милости, много раз писал, чтоб государь велел сократить самовольцев, но государь меня не пожаловал, а ему, полтавскому полковнику, даны Грамоты, а он к ним всякую ложь прилагает. Он послал в Переяславль и в ■ разные города письма, чтоб все казаки шли к нему на службу, по указу царского величества, идти войною на гетмана Выговского и начальных людей, убивать их или хватать и отсылать к царю, а его царское величество велит их ссылать в Сибирь. Мартын называет меня ' ляхом и изменником, пишет, что государь дал ему в помочь разных людей своих сорок тысяч, пушки и знамена.
Я посылал к нему посланцев, а он их побил. Я все ждал от государя указа, а указа нет, теперь ждать нельзя более; я потому призвал татар, орду Карабея сорок тысяч и с ними пойду укрощать мятежников».
, «Не вели, гетман, ходить татарам за Днепр, — сказал Опухтин, — и сам не ходи, а ожидай указа от великого государя; государь прикажет укротить самовольцев. Государь, по вашему прошению, указал быть в черкасских городах воеводам, а Пушкарю не посылал ни войска, ни знамен, ни пушек: это Мартын затевает;государь хочет, чтоб не было междоусобия и в своих грамотах пишет, 4tq6 все жили в любви и совете, а у тебя, гетмана, в послушании. А татары — какие доброхоты христианам? где ни бывают, то разоряют.
Ты говорил гетману, что Пушкарю не присылали в полк ни знамен, ни пушек, ни ратных людей, а вот Мартын и Барабаш пишут в разные города и села, чтоб шли, по указу царского величества, на гетмана Выговского и начальных людей, а кто не йойдет, тем угрожают пленом, огнем и мечем. Пишут, что из Белагорода прислано ратных людей сорок тысяч. Гетман этим письмам верит. Ты гетману прав-
ды не сказал. Завтра гетман выступает на Пушкаря и Ба-рабаша, а тебе не велит посылать никого к Пушкарю и самому тебе здесь оставаться в Чигирине>>.
Опухтин еще раз' заверял, что письма Пушкаря и Бара-баша затейные. Но это ни к чему не послужило. Гетман выступил на другой день, а Опухтину велено было не выходить из двора; его берегла стража.
Но через два дни Опухтин получил от гетмана письмо, где, между прочим, говорилось: «не думай, друг мой, чтоб ' я царскому величеству и его людям желал чего-нибудь противного; своевольцы покушаются на мою жизнь, учат людей, убивают детей и . женщин, грабят имущество и прикрываются царскими грамотами и ратью, которая стоит в Белогороде: будто бы его царское величество послал ему ратных людей проливать -христианскую кровь. Мы этому не верим: это одна неслава на его царское величество, я же всегда остаюсь верным слугою. и подданным царским. Не кручинься, друг мой, я бы рад был тебя отпустить, да трудно, пока не укрощу своеволия, а как даст Бог укрощу, тотчас же тебя, друга моего, отправлю». После того приходили к нему Павел Тетеря и брат Выговского, Данило, оставленный в качестве наказного гетмана; оба они утешали царского гонца; .сам гетман еще раз прислал ему любезное письмо; но, тем не менее, Опухтина с его людьми не выпускали из-под. стражи и не дозволяли иметь ни с кем сношений.