Выбрать главу

говский не боялся раздражить их, потому что всегда мог перед ханом сложить вину на своевольных козаков. Пробыв несколько дней в Полтаве, гетман вновь организовал Полтавский полк и назначил' над ним полковником Филона Горкушу.

В то же время Гуляницкий усмирил волнение в Лубнах. Хотя лубенский полковник Швец держал сторону Выговского, но простые казаки и пороолитые пристали к Пушкарю, и Швец поневоле должен был исполнить общую волю. Когда Гуляницкий подошел к Лубнам, жители заперлись, — Швец убежал. Город был взят приступом. Народ в беспамятстве бежал, спасаясь от враждебной партии; множество потонуло в Суле. Миргородского наказного полковника Довгаля сами миргородцы, опасаясь участи Лубен, схватили и арестовали; выбрали другого — Козла, и объявили себя за Выговского. Оттуда Гуляницкий пошел к Га-дячу и также взял его. Мятежная голота бросала свои рогатины и дубины и просила пощады, втайне оплакивая своего защитника. Некоторые еще собирались в отряды и напрасно искали счастия. Так сотник Полтавского полка Михайло Зеленский и какой-то Дзюк > собрали полторы тысячи гультаев, преимущественно из работников на винокурнях, и напали на Глухов. Они объявляли, что у них есть царский указ, который повелевает им убить сотника, войта и знатных людей в Глухаве и ограбить их достояние. Они показывали какую-то писанную бумагу, завернутую в лубок. Глуховцы им не поверили и вступили с ними в бой. Сто пятьдесят человек пало в битве. Зеленский с четырьмя товарищами попался в плен и был расстрелян. Дзюк с остальными убежал в Великороссию, но был схвачен в Пу-тивле.

VIII

Гетман хотел отпустить Скуратова, но посланник, исполняя наказ, оставался при нем и объявил, что будет сопровождать его назад в Чигирин. Это не понравилось Выговскому. Когда обоз двинулся назад и дошел до местечка Манжелика, явился к гетману козак-белоцерковец с письмом от белоцерковского полковника: полковник извещал его, что в его город приехал из Москвы воевода, и за ним вслед будут наезжать по городам воеводы, как прежде было сказано. Между тем гетман хотя и дал согласие на воевод боярину Хитрово, но, разумеется, притворно; он тогда должен был согласиться: дело шло о том, быть ли ему самому избранным или нет. Поэтому-то он отложил это дело до приезда своего в Москву. Теперь, победив своего главного неприятеля, Выговский решился не удерживать более затаенного нерасположения к москалям и заговорил с послом язвительно и резко:

«Видишь ли, твоя милость: приехали воеводы — приехали опять заводить бунты. Белоцерковский полковник пишет, что Бутурлин из Киева известил его: воевода в Белую Церковь назначен, а я еще в Киеве говорил: пиши, пиши,. Андрей Васильевич, да сам берегись».

«Не за дело, пан гетман, сердитуешь, — заметил ему Скуратов, — ты сам писал к великому государю, чтоб в государевых черкасских городах были воеводы!»

«Нет, — сказал гетман, — я этого никогда не просил; я писал к великому государю, чтоб мне прислали тысячу человек драгунов, да тысячу человек солдат — усмирить бунтовщиков, да на Москве смеются над моими письмами. Павел Тетеря и Федор все мне рассказали. Посланцев моих задерживают в Москве, а Ковалевский говорил, что ему сказывал Артамон Матвеев, будто великий государь не хочет, чтоб я был гетманом. Вам, видно, надобно гетмана по вашей воле, — такого гетмана, чтоб взять его за хохол, да и водить, как угодно!»

— «Если, — возразил Скуратов, — тебе нужны были ратные царские люди, отчего же ты не взял их у окольни-чаго и воеводы князя Григория Григорьевича Ромоданов-ского? Да и с окольничим Богданом Матвеевичем Хитрово были ратные люди: ты мог взять у него. Неправду говорят тебе твои посланцы, будто их задерживают: сами они мешкают по своим делам, да отговариваются, — хотят себя чем-нибудь оправдать. Поезжай, пан гетман, в Москву: сам увидишь к себе царскую милость. Ковалевский лгал тебе, что ему Артамон говорил, — Ковалевский хотел тебе прислужиться. Артамон не станет таких речей говорить. Если б великий государь не хот-ел тебя иметь гетманом, так не послал бы к тебе и грамот на подтверждение гетманства; великому государю известно, что ты вернее многих в Запорожском Войске».