«Эй! — кричал он весело: — згодимося, панове молод-ци з Ляхами — бильш будемо мати; покирливе телятко дви матери ссеть».
Старшины начали вторить этому замечанию, и толпа, указывая пальцами на Тетерю, закричала:
Оттой всю правду сказав! Згода! згода! згода!
Комиссары, отпраздновавши мировую с казаками едою и питьем, уехали к королю с радостною вестью об успехе, обдаренные старшинами, и долго слышали они за собою пушечную пальбу, возвещавшую, — говорит современник, — примирение с поляками, как еще недавно она возвещала о непримиримой к ним ненависти. Выговский уверял козаков, что по этому договору они будут произведены в шляхетство (дворянство).
На возвратном пути послы встретились с Кикиным, который ехал на Лохвицу, чтоб повернуть другим путем назад к московской границе. Послов провожали Тетеря и есаул Ковалевский, недавно еще перед Кикиным поносивший поступки гетмана, а теперь отправившийся вместе с Тетерею, которого обвинял в предательстве, послом к польскому королю с засвидетельствованием ему покорности. Со-шедшись с одним шляхтичем, москаль всеми силами хотел допытаться, от кого и с чем приезжало посольство это, но шляхтич уверял его, что сам ничего не знает.
Выговский двинулся к границам, вошел в московские пределы, стал под городом Каменным и отправил к воеводам требование, чтоб ему выдали бунтовщиков, которые екрываются в пограничных московских городах. У путивль-екого воеводы он домагался возвращения своих врагов, братьев Залог, и показывал вид, что стоит, дожидаясь воз-вращения Кикина из Москвы, который должен был привезти решительный ответ. В случае неудовлетворения, гетман грозил нападать на великорусские города и вести войну. Некоторые из его приближенных советовали ему немедля идти войною прямо на Белгород, а оттуда на Путивль; но большинство было против этого,'в особенности после первых неудачных попыток: в конце сентября козаки напали было на городки Каменное и Олешню, но великорусские ратные люди отразили их с уроном. Из Глухова партии козаков наскакивали на великорусские соседние деревни,' но были также отбиты.
Между тем татары, скучая ожиданием войны, рассыпались no малороссийским селениям, грабили и брали в плен людей и гоняли их в Крым. Поднялись жалобы.
«Что же мы здесь стоим! — кричали козаки в обозе: — дома у нас татары жен уводят!»
И козаки стали толпами расходиться назад. Гетман не мог удержать волнения, созвал к себе мурз и говорил им:
«Мы призвали вас усмирить бунтовщиков, а не для того, чтобы невинных убивать и загонять в плен. Если вы будете так поступать с нашими, то вам не отойти от нас в добром здоровьи>>.
Чтоб не навлечь на себя восстания, гетман отступил к Веприку в пределы Малороссии; он был принужден дозволить козакам бить татар, если те будут своевольничать. Тогда татары стали уходить и пошли за реку Псел; козаки гонялись за ними, — с каждым днем обоз пустел. Воевать с великороссиянами не было охоты -в массе; а между тем нападения некоторых шаек на Каменное и Олешню вызвали то, что великороссияне, собравшись шайками, втор-гнулись в Украину, стали жечь селения и бить малороссиян. Вдобавок сербы, бывшие также в войске Выговского, дозволяли себе над малороссиянами всякого рода своевольства и неистовства. Козаки, слыша, что и татары, и москали, и сербы распоряжаются у' них дома, когда они в чужой земле, бежали из табора без удержу. Полковники стали роптать на гетмана и друг на друга. Даже те, которые были сильными недругами московского владычества, и те поднялись на гетмана. Гуляницкий упрекал его, зачем он вошел прежде времени в царскую землю и раздражает москалей.