лагая мировую, действовало против него и соединялось с его врагами. Он представил полковникам грозящую всем им беду; уверил, что москали их обманывают, и по общему приговору разослал по Украине универсал. Гетман извещал в нем украинский народ о причинах, которые побуждают его призывать народ к оружию против московских войск; он доказывал, что царские комиссары на виленской комиссии 1656 года постановили отдать Украину под польское владычество, как только царь получит польскую корону; поэтому гетман и старшины рассудили, что гораздо лучше соединиться с Польшею на правах вольной нации, чем быть отданными в неволю. «Другая причина, — писал Выговский, — побуждающая нас отложиться от державы российской, есть та, что мы осведомились несомненно, что его царское величество прислал князю Григорью Григорьевичу Ромодановскому свою высокую грамоту, повелевающую истребить гетмана со всею старшиною, уничтожить все права и вольности наши, оставить козаков только десять тысяч, а весь остальной народ украинский сделать вечными крестьянами и невольниками».
Этот универсал на первых порах перепугал украинцев на правой стороне Днепра; на левой только Переяславский, Прилуцкий, Нежинский и Черниговский полки держались Выговского.
Между тем Трубецкой 10-го апреля в Константинов-ском соборе отслужил молебен «грозному и страшному Спасу>> и двинулся на Конотоп; в то же время написал -Беспалому в Ромен и в Лохвицу к Куракину, чтоб с обеих сторон сходились к нему для соединения. 13-го апреля, на дороге, пристал к нему Беспалый с своими козаками; 16-го они достигли Конотопа, прогнали отряд, наблюдавший за путем; 21-го явился к нему князь Федор Куракин с Пожарским и Львовым и со всем войском, стоявшим в Лохвице. Малороссийский летописец пишет, что прилуцкий полковник Дорошенко хотел загородить москвитянам дорогу, но товарищ Ромодановского, отважный князь Семен Иванович Пожарский, поразил его под Срибным. «Дорошенко, — говорит летописец, — словно заяц бежал по болотам, спасаясь от гибели, а князь Пожарский приказал перерезать всех жителей местечка Срибного».
В конотопском замке было два полковника, — нежинский и черниговский, с своими полками, всего до четырех тысяч человек. Прежде приступа Трубецкой написал к Гуляницкому письмо, извещал, что прислан для- успокоения междоусобий и для прекращения кровопролития; убеждал вспомнить единую православную веру и царскую милость, отстать от неправд, бить челом в винах своих и выслать добрых и знатных людей для переговоров.
'Вместо ответа из города раздались выстрелы из пушек и ружей.
«Мы сели насмерть! — закричали козаки: — не сдадим города!»
Тогда Трубецкой приказал стрелять по городу и в город.
Соединенное великорусское войско принялось осаждать Гуляницкого. С 21-го апреля до 29-го июня длилась эта осада; многочисленное великорусское войско под командою Трубецкого осаждало четыре тысячи нежинцев и черниговцев — и не взяло их. Замок был окружен глубоким рвом и высоким валом. Несколько дней без умолку гремели пушки, летали гранаты в город, ратные люди рыли подкопы; 28-го апреля, перед рассветом, отпевши молебен, все войско полезло на приступ. Все было напрасно: не зажигался замок от гранат, перерваны были подкопы; московские люди успели было взобраться на стены, но, отбитые с уроном, возвратились с приступа; и осажденные с высоких валов отвечали осаждающим ядрами и картечью так метко, что нанесли им гораздо более вреда, чем сами претерпели. Московские стрельцы и пушкари только даром тратили «государево зелье», как называли они порох. Трубецкой задумал иной род войны: он хотел засыпать ров, окружавший замок, но казаки частыми выстрелами прерывали работу-, делали смелые вылазки, спускались в ров и уносили землю, накиданную туда великороссиянами, на свой вал: таким образом ров оставался так же глубок, как и прежде, а вал делался выше, и казацкие ядра поражали осаждающих еще удачнее. Прошло несколько недель. Наскучив осадою, Трубецкой послал Ромоданавского и Скуратова к Борзне. 12-го мая московские люди напали на Борзну. Начальствовавший борзенскими казаками, Василий Золотаренко, шурин Богдана Хмельницкого, был разбит; Борзна была взята и сожжена; много жителей истреблено, — жен и детей казацких привели пленными под Конатоп и отправили в Великороссию. 21-го мая, по тайному письму неизменного благоприятеля московской стороны, протопопа Филимонова, Ромодановский, Куракин и козаки, под начальством Беспалого, двинулись к Нежину. Нежинцы сделали вылазку; великороссияне прогнали их в город, но на другой стороне стояло большое войско, состоявшее из сербов, поляков, татар; великороссияне пошли на них, произошел бой, — татары отступили; в плен попался казацкий пред-