Анина. Сквозь сон мне и вправду чудился звон каких-то червонцев… (Подходит к столику, открывает его, видит золото.) Дядюшка, ты проиграл Андреа эти деньги?
Гудар. Ты же знаешь, я играю по маленькой, а здесь сумма весьма значительна. Меня не занимают ни проигрыш, ни выигрыш.
Анина. Что же вас занимает?
Гудар. Следить за картами… (Встает в позу, напыщенно.)
Анина. Кто же вчерашний победитель? Неужели Андреа?
Гудар. Да! Проиграл все Казанова! Остался без копейки. Он занял эти червонцы у аббата, но и они уплыли твоему мужу!
Анина(не сразу). Андреа мне не муж…
Гудар. Анина, милая племянница… Я знаю людей — седьмой десяток живу — и поверь, Андреа Басси — порядочный человек! Святая церковь освятит ваш союз, и мой дом с радостью примет вас… А я благословлю вас как самых счастливых людей на свете.
Анина. Мы и сейчас прекрасно себя здесь чувствуем. Мягкий климат чудесная местность, веселые знакомства…
Гудар. А могла ли ты еще недавно представить, что ты будешь сидеть с такими людьми за одним столом…
Анина. С какими людьми?
Гудар. Образованными, начитанными…
Анина. Мои любимые собеседники — это мои книги…
Гудар. Конечно, барон фрн Сантис несколько шумлив за бутылкой, а Фламиния несколько развязна в речах, но…
Анина. Они все безупречны и вежливы со мной… (Немного замявшись.) А Казанова — дворянин?
Гудар. Он представляется сейчас как шевалье де Сенгаль… Хотя многим людям он известен под своим прежним и более прославленным именем — Казановы.
Анина. Так он дворянин или нет?
Гудар(замявшись). Вчера за игрой твой муж также высказал сомнение по этому поводу, заявив, что не слышал, будто французский король пожаловал синьору Казанове дворянство.
Анина. Андреа бывает иногда заносчив…
Гудар. Мы все встали на защиту шевалье, что вызвало, как мне показалось, легкую досаду у него… Впрочем, не будем преувеличивать значения такого недоразумения… (Достает сверток с золотыми монетами.) Я хотел вернуть шевалье свой долг. Хотя и поздно, но я с благодарностью верну ему то, благодаря чему я и моя Амалия стали счастливы… Он должен это принять, если не хочет обидеть меня.
Анина. Ни в коем случае я не советую вам этого делать!
Гудар. Почему, дитя мое?
Анина. Синьор Казанова может неправильно истолковать ваш искренний порыв. Его участие в вашей судьбе и судьбе вашей жены бескорыстно, а, приняв от вас деньги, он рискует лишиться ореола благодетеля, тем более, что Андреа так некстати подверг сомнению его дворянский титул… Я думаю, их беседа на этот счет будет иметь продолжение…
Гудар(подумав). Пожалуй, ты права… Однако ты поговорила бы с Андреа, чтобы он не возобновлял с шевалье этого разговора. В конце концов, Сенгаль — превосходное имя, и никто в целом свете не имеет большего права именоваться шевалье, чем благородный друг мой Казанова. (Забирает со стола деньги.)
Анина. Вы правы, дядюшка… Я уверена, Андреа и сам уже раскаивается в своей несдержанности… Вот только аббат…
Гудар. Что аббат?
Анина. Господин шевалье задолжал у него…
Гудар. Пусть тебя это не беспокоит… Расставаясь после игры, господин аббат сказал мне, что хоть он и не разделяет мнения господина шевалье относительно Вольтера — этого гениального ума нашего времени, — но готов ждать возврата долга и год, и два… Шевалье все-таки благородный человек, — так на прощание сказал аббат… Но я слишком болтлив… Покидаю тебя в надежде, что Андреа скоро вернется и мы увидим вас за завтраком. (Целует Анину и уходит.)
Анина остается некоторое время в раздумье, снова достает письмо, дописывает его, складывает, вкладывает в конверт, подписывает адрес. Берется за колокольчик, стоящий на столе, но, передумав, не звонит. Открывает дверь, осторожно выглядывает в коридор и делает знак рукой.
Входит слуга Тито, подросток лет 15-ти, очень красивый.
Тито. Что прикажете, синьора?