Жизнь Казановы и его записи о ней также завещают нам радоваться бытию; и завещание это написано с присущим всем венецианцам предчувствием гибели от неуклонного подъема уровня моря и сожалений во времена Французской революции о том веке, что ей предшествовал. Джакомо пишет как старый человек — ворча вместе с принцем де Линем, что весь мир «скатился к чертям»; и его работа и жизнь были омрачены тяжелой тенью нависшей катастрофы и сломаны подводными камнями наслаждений, оборачивавшихся опасностями. Это было частью того, что делает его эпоху столь драматической — чувство неминуемого краха, — и являлось одной из причин, возможно, почему Казанова в столь бешеном темпе прожигал свою жизнь. Его мемуары выглядят в наши дни тревожно современными. Танец Венеции со смертью был и остается гипнотическим, город буффонады и комедии знал, что смех и счастье могут разрушать все барьеры, создавать из ничего и делать игру любви и жизни элементом театрального спектакля, но этот город ни тогда, ни теперь не радовался виду умирающего на собственном карнавале старого мира. И хотя жизнь Казановы и его «История» ведут нас к пониманию счастливых моментов человеческой природы и к глубокому осознанию той эпохи, мы также заново слышим голос человека из прошлого, который красноречиво говорит с нашим настоящим. Его стиль — стиль человека, севшего на мель и смеющегося перед лицом надвигающегося прилива. Возможно, все мы сейчас напоминаем венецианцев.
Благодарности
Жизненный путь Казановы пролегал через всю Европу, а потому и свидетельства о нем разбросаны здесь повсюду. Подход при выборе материала для этой книги тоже чем-то близок плутовскому роману совершенно в духе Джакомо и определялся как личным любопытством автора, так и необходимостью, продиктованной самим изданием, поскольку география приключений оказалась слишком обширной. Однако, мне повезло и я получил доступ ко многим архивам по всей Европе, а потому, как и подобает книге о Казанове создана она была главным образом в пути, протянувшемся от Сак Маурицио в Венеции (здесь в двух шагах от родного дома Казановы были написаны самые большие разделы) и через Россию, Францию, Италию, Германию, Голландию и Великобританию до архива замка в Дуксе, где писал и умер Казанова. Поэтому моя благодарность принадлежит прежде всего архивам и библиотекам, где хранятся документы, рассказывающие об удивительных приключениях Джакомо Казановы, к тому же, поскольку он и сам был библиотекарем, то вполне вероятно, в первую очередь захотел бы засвидетельствовать свою признательность именно им.
Государственный архив Венеции деи Фрари, библиотека музея Коррер (Сан Марко), библиотека научного фонда Кверини Стампалия и архив музея Гольдони и палаццо Мочениго в Венеции, Библиотека Ватикана, Парижская национальная библиотека, Российский государственный архив древних актов РГАДА (Москва), фонды Государственного центрального театрального музея имени А.А. Бахрушина (Москва), Российский государственный исторический архив (СПб), библиотека Эрмитажа (СПб), архив Александринского театра (СПб).
Спасибо за неизменную помощь Марии Тарантовой, Мартину Соваку и персоналу Государственного архива Чешской республики в Праге, сохранившему большую часть оставленного Казановой после его смерти, а также сотрудникам музея в Дуксе Иржи Вольфу, Петре Кофранновой и Иржи Буресу. Без них вряд ли было бы возможно написание этой книги. В Лондоне я хочу выразить благодарность сотрудникам Британской библиотеки (особенно отделу редких книг и рукописей), Лондонской библиотеки, чрезвычайно признателен я служащим читального зала герцога Хэмфри Центральной библиотеки Оксфорда Бодлейн, а также Философскому и литературному обществу Ньюкасла.
Огромное количество поездок, необходимых для работы над этой книгой, стало возможным исключительно благодаря щедрой поддержке Кристин Уолкер из отдела путешествий «Санди тайме» и Майкла Бэттерберри из «Фуд артс мэгэзин» (Нью- Йорк), которых очень вдохновила идея статей о путешествиях с кулинарным уклоном по местам их более раннего собрата по перу Джакомо Казановы. Без них и Дэвида Уикерса из «Санди тайме» мне было бы не по средствам проконсультироваться в таком необычайном множестве архивов.
За содействие, подсказавшее те или иные идеи книги, и творческий приют, я чрезвычайно благодарен Бланш и Эндрю Сиббалдам, Джереми Айронсу и Шинед Кьюсак, Робу, Сьюзи и остальным в «Хилл Клоуз Хаус» и замке Килки соответственно, и Ли Холу, Максу Робертсу, Беву Робертсону, а также всей команде и актерам занятым в пьесе «The Pitmen Painters» в Ньюкасле, Рине и Такису Ануссис, «The Ideas Foundry», театру «59е59», Райану Эрли, Саймону Грину и всем занятым в пьесе Рона Хатчинсона «Красавец Бруммель» в Нью-Йорке, а также всей съемочной группе фильма «Адмирал Колчак» в России.
Я приношу глубочайшую благодарность моему гостеприимному хозяину и другу Иеремии Магориану, а также другу и переводчику Максимилиану Тедески, которые открыли мне Венецию и ее архивы, а также Мишель Ловрик и Джону Берендту, Крейгу Райну, Анни ла Граванезе, Робин Скай, Роуз и Питеру ЛоуритЦен, Франческо и Джейн да Мосто, Лудовико ди Луиджи, Франку Бийо и отделению «Альянс Франсез» в Венеции, Кэт Бауэр, Дэйлу Вессону, Марку Эшурсту и Саре Йелич, Федерике Чентулани из архива музеев Коррер и Мочениго, Алессандре Бонетти Рубелли из музея Гуггенхейма, Джойс Филдсенд из «Гран театро ла Фениче» за ее ценные указания относительно Дон Жуана и Анне Барнабо из палаццо Малипьеро.
В Риме я благодарю Зиту де Вески, князя Оддоне Колонну, «Качча клуб», агентство «Итальен джорнейс» и персонал отеля «Бернини Бристоль». Я весьма признателен Андреа ди Робийану за его комментарии к письмам его предка Андреа Меммо, адресованным Джустиниане Уинн. А также хочу сказать спасибо мэру и туристическому отделу Фраскати.