- Вы имеете в виду Тулу. До неё тысяча четыреста километров с хвостиком.
- Именно. "Лайлани" осилит?
В кабинете стало тихо. Гонсалес мысленно сопоставлял расстояние, расход топлива и время. Он был балагуром и не воспринимал субординацию всерьёз, но всегда оставался профессионалом. Главным препятствием он видел истребители. Возле Тулы располагалось пять крупных авиабаз, и если его F-5 постоянно будут атаковать, ему придётся идти на полной мощности. Есть риск остаться без горючего, ещё не дотянув до дома.
- Да, сэр. Но это будет очень, очень трудно. Понадобятся самые ёмкие подвесные баки. Кроме того, мой полёт может выдать фашистам наш интерес.
- Они всё равно узнают. Осталось всего несколько крупных станций. Расстояние, это, конечно, проблема... "Тандерболты" не смогут вас прикрыть на всём пути. Последние полторы сотни километров придётся лететь в одиночку.
- А P-38?
ЛеМэй покачал головой.
- Их слишком мало. Похоже, придётся пересадить две группы с "Лайтнингов" на P-47, а Р-38 переделать в высотные разведчики, как ваш. Есть опасение, что их потери станут расти.
- Почему, сэр?
- Разведка сообщила, что колбасники перегнали сюда какое-то количество особых, высотных 109-х. Их легко опознать, они целиком выкрашены в серо-голубой. Вчера 41-е крыло уже встретило таких над собой, то есть они здесь. Кроме того, есть новость лично для вас. Колбасники назначили награду за вашу голову.
Майор просиял и сделал резкий жест кулаком. ЛеМэй удивлённо уставился на него.
- Вы этому рады?
- Конечно, сэр. Там, откуда я родом, это признание твоих заслуг врагом. Я могу написать матери? Пожалуйста, сэр. Она будет гордится.
ЛеМэй утвердительно кивнул.
Московский фронт, Приволжский, аэродром №108
- Летят! - крик с балкончика КДП разнесся над всем аэродромом. Шестнадцать из двадцати четырёх "Тандерболтов" вылетели для удара уже под вечер. И вот кто-то увидел, как они возвращаются. Американские техники побросали все дела и рванули к полосе. Русские экипажи и механики, занятые у Як-9, остановили работу и стали разглядывать небо в поисках первых чёрных точек.
- Вон они!
Первая группа P-47 уже заходила на посадку. Техники, встречавшие их, во всеуслышание считали самолёты.
- Четыре! Пять! Семь! Восемь!
Лиля Литвяк стояла возле своего "Яка", проверяя мелкий ремонт и рассматривая ещё одну белую розу, нарисованную на борту у кабины. He.111, двадцать третий сбитый ею, среди прочих рвался к паромной переправе у Казани. Это была резня. Американские P-38 и P-39, русские P-39 и Як-9 набросились на строй фашистских бомбардировщиков и растерзали его. Теоретически, "Яки" и P-38 должны были перехватывать истребители сопровождения, а тяжеловооружённые P-39[212] - сбивать бомбардировщики. Всё пошло по-другому. Немецкие истребители просто бросили подопечных, завидев, сколько в небе союзных самолётов, и весь удар пришёлся на "Хейнкели". Несколько из них пошли на вынужденную на восточном берегу. Места посадки охраняли русские войска, но скоро начнутся походы "за сувенирами". Свастика, вырезанная из обшивки киля, считалась самым ценным.
На самом деле Лиля высматривала "Тандерболт" Эдвардса, и все это знали. Когда он приземлится и отчитается инструктору, она "случайно" встретит его, и они вместе пойдут пить кофе с пончиками. Лиля боялась сама себе признаться, что у неё появился новый обычай. Вовсе не по каким-либо политическим или дисциплинарным причинам. Она понимала, что дразнит судьбу. Все, кто до этого становились её друзьями, погибли.
- Четырнадцать! Пятнадцать!
Лиля смотрела, как к полосе приближается "Живец". Шасси выпущены, колёса целы, дыма нет. Она и другие русские пилоты знали: если "Тандерболт" донёс лётчика домой, значит всё в порядке. Всего два раза эти самолёты разбились при посадке, и в обоих случаях причиной был внезапный отказ двигателя.
"Живец" коснулся полосы и прокатился по ней до конца. ВПП появилась здесь недавно. 108-й аэродром сегодня сам на себя не был похож. Исчезли все привычные за несколько месяцев маскировочные уловки. Появились новые здания, и над всем господствовали высоко задранные антенны оборонительной РЛС. Авиабаза, как и большинство передовых аэродромов, обросла позициями 90- и 40-мм зениток. За ними стояли русские женские расчёты. "Приди и возьми... если лоб не расшибёшь".
Эдвардс закончил рассказ о вылете, тяпнул положенную рюмку виски и огляделся, чтобы "случайно" встретиться с Лилей. Он проходил мимо её "Яка", когда она распрямилась от хвостовой части фюзеляжа, где изучала пробоину от 7.92-мм пули.
212
Истребитель "Bell Aircobra P-39" нёс 4 пулемёта 7.62 мм, 2 12.7 мм и 37-мм скорострельную пушку.