- Может, нам пойти в казармы? Там ты сможешь переодеться.
- Ты хочешь сказать, раздеться? - Лиля покосилась на него. - Будет трудно найти там подходящее место.
На самом деле всё решилось гораздо проще. Проходя мимо комнаты 212, он увидел на двери листок с большой буквой М, нарисованной на лицевой стороне. Он перевернул его и рассмеялся, а потом прочитал вслух.
- "Монти, сегодня вечером мы обитаем в другом месте. Так что комната для тебя одного. Или не одного. Азбучные бандиты".
Лиля проскользнула внутрь, и он закрыл замок. Она глубоко вдохнула, и пока расстёгивала пуговицы спереди на платье, проговорила:
- Миша, обещай мне, что хотя бы три месяца не дашь себя убить.
Он обнял её за талию под свободно свисающим платьем.
- Перед тем как я отправился в Россию, отец дал мне один совет. Он сказал, что в окопах научился воспринимать каждый день как неповторимый дар, и брать от него всё. Что бы ни случилось завтра, у нас есть сегодняшний вечер, и он бесценен.
Чувашский плацдарм, Канаш, полк СС "Германия"
Штандартенфюрер Курт Мейер только что получил приказ от командования дивизии. Он должен немедленно начать вывод части из Канаша и прямо ночью отступить к первоначальным позициям "с наиболее возможной скоростью". Как и любой другой толковый офицер, он первым делом решил, что нужно найти самого опытного унтера и обговорить с ним, как наилучшим образом выполнить приказ. Поэтому вызвал в штаб штурмшарфюрера Йоханнеса Готтшалька, чтобы тот поучаствовал в совещании.
- Мы могли бы отойти непосредственно в Орауши, туда 40 километров. Но мы не можем. На этом маршруте нет ни одной дороги, а если попытаемся двинуть напрямик, превратимся в земляных червяков. Мы уже потеряли много грузовиков, а среди оставшихся очень мало внедорожных. Значит, надо ехать по дорогам. Путь увеличивается до 50 километров. Я предлагаю использовать грузовики для буксировки орудий и миномётов, а также перевозки как можно большего числа людей. Остальные поедут на танках и самоходках. Готтшальк, как скоро мы способны выдвинуться?
- Если мы начнём погрузку немедленно, герр штандартенфюрер, то в 22:00. Это даст нам семь часов темноты. Я имею в виду, если мы ни во что не вляпаемся, то у нас будет хороший шанс отойти на первичные позиции. Но, хочу обратить ваше внимание на такое вот затруднение. У нас более четырёх сотен пленных американцев. Техники для их перевозки нет, переправить их на нашу территорию не на чем. И есть ещё кое-что...
- Говорите, Готтшальк. Я же вас для этого и позвал.
- Герр штандартенфюрер, люди слышали разговоры, что лучше попасть к американцам, чем к русским. Тогда весь остаток войны просидишь в тепле и покое.
- Я понял. Нам следует пресечь подобные рассуждения. Думаю, для начала было бы неплохо избавиться от этих пленных. Решим этот вопрос - решим и многие другие. Проследите, штурмшарфюрер.
Чувашский плацдарм, луг к западу от Кармамея[273]
- Внимание, американские военнопленные! Вскоре мы начнём перевозить вас на железнодорожную станцию в Лесниках. Оттуда вас поездом отправят в лагеря в восточной Германии. Первые пять грузовиков вскоре прибудут. Каждая такая партия заберёт сто пленных. Соберите все вещи, которые у вас есть, чтобы не задерживать погрузку.
Готтшальк слез с "Кюбельвагена" и выключил мегафон. Он не мог не признать - после унижений, пережитых из-за американцев, это назначение доставляло ему огромное личное удовольствие.
Поколения вражды в Аппалачах привили ефрейтору Джасперу Робсону острое чувство опасности. И сейчас оно просто вопило. Он оглядел участок, который последние дни служил временным лагерем для пленных американцев. Его взгляд вцепился в двухметровый каменный забор с единственными воротами. Очевидно, здесь когда-то был полевой стан. Почти инстинктивно он выбрал самое безопасное место, где человек может спрятаться, когда всё пойдёт кувырком. Он наметил себе небольшое углубление возле одной из стен, у которой лежали остатки бетонной трубы или чего-то похожего. Как можно более незаметно Джаспер стал переползать в ту сторону.
- Мне не нравится, как это выглядит, Джордж, - подполковник Уильям Лонг уже начинал думать, что капитуляция была его худшей ошибкой.
- Они говорят, что собираются вывезти первую сотню через несколько минут, но даже не начали отделять народ, - Джордж Барндоллар привык вести административные дела батальона, и наблюдаемое явно расходилось с озвученным.