У нее был только один шанс, и он зависел от того, как долго продержится её "Як". Прямо по курсу стояла одна из зенитных батарей, прикрывающих аэродром. Она бросилась скольжением вправо, вырываясь из-под обстрела, потом влево, снова сбивая прицел. Это дало ей время, чтобы зайти прямо на батарею и увидеть, что командир расчёта указывает на неё. Товарищ капитан, только в меня не попадите. И так забот хватает. Фашисты прямо за мной. Делайте что должны.
"Яку" оставалось немного. Двигатель дымил, она безошибочно определила запах от тлеющего дерева и лака. Хуже того, управление теряло точность, так как пропало бортовое питание. На скольжении она ощутила, как самолёт всё хуже отзывается на движения ручки. Затем навстречу ей пронеслись алые полосы трасс. На мгновение показалось, что стреляют в неё, но оглянувшись, она убедилась, что всё правильно. Очереди разогнали 109-х, вынудив прервать атаки и разбежаться в стороны. Теперь им самим придётся выкручиваться - на помощь подошли два "Тандерболта" и три "Яка".
Лиля смотрелась. "Белая роза" доживала последние минуты. Следом тянулся густой хвост чёрного дыма, рули слушались всё хуже. Она развернула умирающий истребитель на осевую линию ВПП. Рычаг управления шасси оказался бесполезен, он просто остался у неё в руке при попытке выпуска. Значит, садимся на брюхо. Всё лучше и лучше.
Полоса приближалась. Лобовое стекло почернело от сгоревшего моторного масла, запах пламени лез в ноздри. Двигатель потерял мощность, аварийная посадка стала неизбежной. Она привстала и попыталась сдвинуть фонарь, чтобы быть наготове и сразу выскочить как можно быстрее. Он не поддавался.
- Чёртовы фашисты! Ведь отлетали на сегодня! И я уже собиралась завалиться в постель!
Ее негодующий крик совпал с сотрясением от жесткой посадки. Истребитель плюхнулся на полосу и юзом поехал по ней. От удара Лиля почувствовала головокружение, потом её бросило на прицел. Осев в кресло, она почувствовала, как по лицу бежит кровь. "Як" замедлился достаточно, чтобы врыться законцовкой крыла в землю, самолёт развернуло.
Сделать она ничего не могла. Фонарь заклинен, не выбраться. От двигателя стремительно распространялся огонь. У деревянной конструкции были свои преимущества, но как только она загоралась, пламя быстро охватывало всё. Фашисты знали об этом, и применяли осколочно-зажигательные боеприпасы.
В конечном счете "Як" остановился, немного скособочившись с полосы. Дёрнулся, как будто собирался кувыркнуться, но осел обратно. Лиля услышала протяжный хлопок крыльевых баков. Они почти опустели, но остатков паров топлива в них хватило, чтобы по краям кабины встало пламя. Она оказалась в огненной ловушке и инстинктивно вздёрнула тяжёлый воротник кожаной куртки, хотя понимала, что положение безнадежно. Ей уже приходилось слышать крики заживо сгорающих в самолёте пилотов, и на этот случай с ней всегда был револьвер. В кабине становилось жарко, дым тёк из всех щелей, и она потянулась к нагану.
Но раньше, чем Лиля его достала, "Як" дёрнулся ещё раз и завалился набок. Дополнительные баки лопнули. Прости, Миша. Всё.
Затем кабина как будто взорвалась вокруг неё.
Район Казани, аэродром №108, "Тандерболт" "Живец"
- О боже, посмотрите что там творится!
Картина вокруг аэродрома №108 и правда была насколько неописуемой, настолько и незабываемой. Черные дымные столбы от сбитых самолётов окружали базу, несколько тянулись прямо с её территории. Замечание "Огнёвки" было ни чем иным, как самоочевидным ответом.
- Всем самолётам прикрытия - садиться. Смотрите под ноги. Повсюду обломки, в основном от фашистов. Сбито 26, наши потери один P-47 сбитым и один аварийный Як-9 слева от основной полосы. Рядом с ним машины техпомощи. "Живец", имейте в виду, это "Белая роза". Доклада с места крушения пока не поступало.
- "Живец", садись первым, мы за тобой, - в голосе майора Янга звучали сочувствие и настороженность. Он понимал, что такое - или нечто похожее - рано или поздно случится. И от того, как будут развиваться последующие события, зависело множество стратегических решений.