- Ох ничего себе... - Элис, услышав это, едва не выронила блюдо. - И что теперь, Билл?
- Теперь нам лучше бы закончить войну совсем. Не так, как в прошлый раз.
Индиана, Цицерон, 235-я улица, кинотеатр "Астория"
- Мы можем пересесть ближе к экрану? А то у меня глаза устали, - Энни Нельсон прибегла к обычной девичьей уловке, не желая оставаться на задних рядах.
Рэймонд Сирли мысленно поднял брови и покорился неизбежности. Может, на следующем свидании. Когда они уселись, свет потускнел, но фильм не начался. Вместо этого на сцену вышел управляющий.
- Дамы и господа, мы только что получили ленту кинохроники из России. Правительство просит, чтобы её показали немедленно. Мы сами ещё её не видели, но, учитывая недавнее объявление по радио, догадываемся, что там.
Проектор щелкнул и затрещал. На экране появилось изображение - участок поля с высоким каменным забором. Рядом стояли армейская техника, грузовики, танки. Русские и американцы сосредоточились у входа. Там же были видны и местные мирные жители. Голос комментатора звучал похоронно.
- Дамы и господа, я никогда не думал, что буду озвучивать такую новость. Мы находимся на Русском фронте, в Чувашии, в местности, называемой Колхозный проход. Здесь были обнаружены тела четырехсот восьмидесяти шести американских мужчин и женщин, взятых в плен в городе Канаш. Их расстреляли войска СС, - диктор заволновался. - Нет. Увы, но я не могу назвать их войсками. У солдат есть чувство благопристойности, чувство собственного достоинства. Они уважают своих противников даже во время боя. У тех, кто в ответе за эту резню, нет чести. Они не заслуживают звания солдата, и я сомневаюсь, можно ли их считать мужчинами. Здесь собрались настоящие мужчины, которые собирают тела в машины скорой. Здесь наши русские союзники: солдаты, партизаны и гражданские лица. Есть добровольцы из Красного Креста.
Комментатор отодвинулся в сторону от съёмочной группы. Они пошли ко входу. В объектив камеры попали груды тел на траве. В зале у всех перехватило дыхание от такого ужаса. Мёртвых осматривали медики, фотографировали, проверяли документы и жетоны, затем укладывали на носилки и укрывали одеялами. Когда первое тело выносили из ворот, из-под одеяла выпала рука, пальцы свесились в грязь, скользя по ней. Подбежала русская женщина и подняла руку. Зрители ожидали, что она просто уложит её обратно под одеяло, но вместо этого шла рядом до самого грузовика. Когда носилки загрузили она вернулась к воротам. Там уже образовалась цепочка, и каждое тело сопровождала кто-то из русских женщин, держа за руку до самой машины.
- Дамы и господа, у меня нет слов для того, что мы здесь видим. Я слышал о подобном, но воочию увидеть сотни убитых наших... Не знаю, что сказать. Теперь мы видим, что русские выносили два с половиной года. То есть, конечно, мы знали, но не понимали. Только сейчас, увидев это, поняли. Мы думали, что с нами такого не произойдёт, что с нами будет как-то по-другому. Оказывается, вовсе нет. Нацисты сделают то же самое и с нами. Простите, я не могу продолжать.
Вероятно, чтобы сгладить потерю самообладания комментатором, оператор объективом приблизил чьё-то тело, которое готовили к укладке на носилки. Человек лежал лицом вниз, прикрыв голову руками, и птицы до него не добрались. Когда санитары перевернули его, черты лица стали ясно видны.
- О боже, это же мой младший брат Джин!
- Точно, Рэй. В школе я играл с ним в одной футбольной команде. Несомненно, это Джин.
До этого хронику смотрели в мёртвой тишине, но она взорвалась гневом, когда одного из убитых опознали. По залу прокатилось рычание мужчин и плач женщин. Когда под конец фильма оператор заснял медсестёр, управляющий всерьёз опасался, что случится бунт.
- Прошу вас, тише. Мы собирались показать романтическую комедию "Небеса могут подождать" с Доном Амиче и Джиной Тирни. Но после такого... мы просто не можем. Управляющий запнулся и собрался с мыслями только через минуту.
- Мы вернём деньги за билеты.
- Купите на них облигации военного займа, поддержите американский легион. - сказал тот же голос, который подтвердил личность Юджина Сирли, и его поддержали дружным рёвом.
- Конечно, - управляющий повернулся к секретарю, которая как раз поднималась на сцену с листком бумаги. Бегло прочитав его, он сказал: