Грязь не только маскировала. Перри хорошо знал, что немецкая пехота порядком сдала. За весь прошедший год её потери никогда не восполнялись как положено. Наступательная сила немецкой армии заключается в немногих механизированных и танковых частях, не испытавших ужасы городских сражений в Сталинграде, Москве и Нижнем Новгороде. Их двинули в бой только сейчас, но это означало, что ходить они умеют только по дорогам. Климовский тракт, единственная на этом участке дорога с твёрдым покрытием, огибает высоту 180 с севера. Так самой географией было решено, куда направятся немцы и где начнётся бой.
Дождь же, кроме прочего, рассеивал звуки. Лязг Т.IV донёсся из мороси совсем незадолго до появления самого танка. 75-мм орудие обнюхивало местность в поисках цели. Танк проехал ещё несколько метров и замер. Очевидно, экипаж пытается понять, не спрятались ли где мины или позиции ПТО. Интересно, они уже знают, что случилось утром со штурмовым орудием? Сержант решил, что танкисты сочли пейзаж безопасным - панцер пополз вперёд. За ним замаячили размытые фигуры немецких пехотинцев в плащ-палатках с накинутыми капюшонами, согнувшихся под секущими струями дождя. Кому повезло - шлёпали по дороге, остальные пробирались через лужи и расползающуюся грязь.
Перри терпеливо ждал. Гришэм разместил почти всех на вершине, так, чтобы их огонь накрывал дорогу, но часть осталась на обратном скате - как фланговое прикрытие. На случай, если немцы всё-таки обойдут холм, по бокам от основной оборонительной дуги тоже спрятались небольшие группы. Сержант выглянул и увидел, что танк остановился снова. Его башенка шевелилась как морда собаки, вынюхивающей след. Ну, Сирли, прихлопни его.
В следующий миг осталось только поверить в телепатию. Едва он закончил мысль, из навала камней в сторону танка понеслась полоска алого пламени. Выстрел Сирли был точен. Он тщательно выцелил тот же самый участок борта, куда ранее поразил самоходку. Хотя попадание пришлось немного не в то место. Т.IV был длиннее, с восемью опорными катками вместо шести, но это означало только лишь, что огненная струя попала сразу в боеукладку, а не в двигатель. На этот раз сначала вверх взлетел поток бурого дыма, а потом на тридцатиметровом фонтане оранжевого пламени поднялась башня. Отчётливо слышался треск пулемётных патронов в корпусе и глухое бумканье 75-мм снарядов.
Вокруг пылающего танка залегла немецкая пехота, прячась то ли от огня с американских позиций, то ли от до сих пор падающих обломков. Но выучки у них всё-таки было не отнять. Колбасники быстро сориентировались, и ответная стрельба слишком скоро стала убийственно точной. Несмотря на самозарядные винтовки американцев, немцы умело вели огонь на подавление, а их гранаты на длинных ручках летели куда дальше, чем американские. В тыл понесли первых раненых, и Перри снова понимал, что ещё немного, и они драпанут и с этой позиции.
Рядовой первого класса[163] Джаспер Робсон, попав в армию из глубинки, нашёл на службе свой настоящий дом. Здесь он мог спать на целый час дольше, кормили прекрасно - оладий, стейков и просто мяса было вдоволь. То, что в армии называлось "марш-бросками с полной выкладкой", для него оказалось приятными загородными пробежками, и он завоевал немалую популярность, помогая товарищам нести их ранцы, когда становилось трудно. Больше всего его восхитила возможность не только стрелять, но практически бесконечные ящики с патронами. Ему почему-то казалось, что их придётся покупать. А единственным разочарованием стали мишени, расположенные слишком близко, чтобы в них было затруднительно попасть.
Сегодня он подобрал себе хорошо защищенную лёжку между двух камней, при том что для него открывался достаточный сектор огня. Он внимательно изучил, где расположились немцы, и успокоился, уверенно зная, что отрабатывает щедро вложенные в него силы и средства армии. Ненадолго он задумался, а не связан ли какой-нибудь из немцев с Хандли, традиционными соперниками за холм[164]. За день до отъезда на сборный пункт он прострелил задницу Роско Хандли более чем с полукилометра.
Здесь расстояния были намного меньше, но проливной дождь и полосы тумана создавали собственные трудности. Робсон внимательно наблюдал за врагом, и заметил, что каждым подразделением немецкой пехоты командует один определённый человек. Сам он безучастно относился к власти, и не любил, когда ему приказывают. Это вызывало некоторые трения с сержантами, разрешившиеся только после долгого, серьезного и немного болезненного разговора за окраиной лагеря.
164
Нравы в глубоких провинциях порой незамысловаты до изумления. И если кто-то думает, что в России иначе - очень сильно ошибается. Вековые войны семей "за межу" или "за берёзовый колок" (отдельно стоящую в поле рощу) явление совершенно международное.