Московский фронт, передний край, Приволжский, аэродром №108
Остановка P-47 была куда проще запуска. Эдвардс прижал ногами педали и повернул рычаг стояночного тормоза. Вспомнив юность в Пенсильвании, он улыбнулся - у него случалось немало споров с другом, как и когда использовать ручник на автомобиле. Эта случайная мысль почему-то заставила его подумать о возможном похолодании. На дворе стоял июнь, но русский июнь. Несмотря на явственную ассоциацию России с бесконечными снегами, он решил не оставлять включённым масляный подогреватель. В крайнем случае это задержало бы взлёт минуты на четыре, хотя на каждом инструктаже подчёркивалось, что самолёты, в случае чего, должны стартовать как можно быстрее. Вместо этого он подобрал газ до 1000 об/мин, переставил регулятор смеси в "Холостой ход - Отключение" и подождал, пока двигатель не остановится сам. Потом отключил зажигание, питание приёмника давления и перекрыл подачу топлива. Его первая боевая задача в России была выполнена.
Когда он отстегнулся и вылез на крыло, его "Тандерболт" уже катили в подготовленный ангар. Другие семь машин следовали за ним. Аэродромные команды бойко возвращали площадку в её однозначно заброшенный вид. Врач их эскадрильи подошёл к Эдвардсу и церемониально преподнёс рюмку виски, "любезность дяди Сэма". Лейтенант посмотрел на стопку, где было налито едва на треть[76], и решил, что такой день стоит отметить. Он залпом закинул прозрачную коричневую жидкость и задумался, почему дядя Сэм не расщедрился на односолодовый[77]. Затем вошёл в ангар, где уже готовился разбор полётов. Его комэск, лейтенант Джексон, только что закончил свой рассказ.
- Лейтенант Эдвардс, это же вы управляли "Тандерболтом" PI-H сегодня? Расскажите, как всё было.
Эдвардс поведал историю боя против Bf.110-х, руками показывая манёвры и взаимное положение самолётов. Когда он договорил, штабист похлопал по планшету ладонью.
- Вы видели, как от огня лейтенанта Джексона взорвался сбитый им самолёт?
- Нет, сэр. У него что-то сдетонировало в левом крыле. Странное зрелище, с яркими белыми искрами. Не так, как взрываются баки от попаданий. Левое крыло оторвалось полностью. Потом он перевернулся на спину и ушёл вниз. Я видел, как он упал.
- Верно. Запишем его как подтвержденного сбитого на Джексона. Вместе с тем, который вы свалили вдвоём, у него получается полтора. А второй, подстреленный вами, взорвался?
Эдвардс очень хотел сказать "да", но остановился.
- Честно говоря, нет. Я повредил оба двигателя, он сильно дымил. Он потерял высоту, но я не видел, чтобы он взорвался или хотя бы упал.
Офицер кивнул.
- Весьма откровенно. Я сожалею, Эдвардс, но не могу записать его на вас. Отмечу как "повреждён, вероятно сбит". А третьего пишем в сбитые.
На доске в дальнем конце ангара напротив его имени стояло три отметки. Одна в колонке "Сбито", одна в "Вероятные" и одна в "Подбитые". Джексону, Барнсу и Уокеру зачли по полтора, то есть по одному сбитому и повреждённому на каждого.
- Извините, - развёл руками штабист, - но это всё. И бронекатер, и партизаны доложили о пяти упавших самолётах колбасников. Совпадает. Если вас это как-то утешит, партизаны обнаружили обломки ещё одного 110-го на пути к их базе. Вы первый в очереди на него.
Эдвардс кивнул и оглянулся. На доске было ещё четыре имени: Джонсон, Уорд, Картер и Кинг. У каждого - по три нолика. На таком фоне его половина выглядела пристойно. Внезапно его руки стали подрагивать - он осознал, что сегодня его настойчиво пытались убить. Он решил пойти в офицерскую столовую, и тут на его плечо легла тяжёлая лапа.
- Миша, дружище, как день прошёл?
- О, Алекс, я рассчитывал тебя увидеть. Мы столкнулись с целой стаей 110-х, точно сбили пятерых и одного - вероятно.
Колдунов кивнул.
- А ты? Сколько фашистов ты сбил?
- Половину. И тот вероятный, скорее всего, мой. А что у тебя?
- У 110-го экипаж из двух человек. Так что твоя половинка самолёта - это вполне целый убитый гитлеровец. Молодец. Но я заметил нечто странное. Обычно мы перехватываем немецкие истребители по ту сторону фронта, и как правило их много. А сегодня встретили только нескольких, остальные куда-то делись. Это меня беспокоит.
Колдунов открыл дверь в столовую, Эдвардс зашёл следом. Сегодня у почётное место принадлежало американцу, так как Александр на свободной охоте не сбил никого. Оглядевшись, он гордо заявил:
- Товарищи, в нашем боевом братстве пополнение!
Гвардии капитан Литвяк заинтересованно посмотрела на Эдвардса - теперь он как будто по-настоящему существовал.
- Так-так, и сколько же у вас теперь?
- Половина Bf.110 и один вероятно сбитый. Его нашли партизаны. И ещё одного подбил.
- Как это вы сбили половину самолёта? - иронично поинтересовалась Лиля.
- Мы стреляли по нему вдвоём и он взорвался в воздухе.
- Ха!
- У нас, если одну машину сбивают несколько пилотов, её пишут не дольками, а как сбитую в группе, - пояснил Колдунов.
Вот почему вы открываете огонь с такого малого расстояния, подумал Эдвардс.
- Второго 110-го я продырявил вдоль крыльев, от одной законцовки до другой. Оба двигателя загорелись, кабина почти вся осыпалась. Я не видел, чтобы взорвался или разбился, поэтому его записали как вероятного.
Лиля посмотрела на него и улыбнулась. Внезапно он увидел, что гвардии капитан Литвяк - очень привлекательная молодая женщина.
- Да, думаю, вы сбили его. Партизаны всё равно будут искать место падения. Ну, теперь отметим это дело, выдержанная подойдёт в самый раз.
На стойке перед ними появились три стопки водки. В этот момент у Эдвардса проскочила мысль, и он поспешил озвучить её.
- Саша, ты сказал, что отсутствие немцев беспокоит тебя. Почему?
- Если фашисты собираются перейти в наступление, то ставят как можно больше самолётов на техобслуживание, чтобы в первый день развить наибольшее усилие. Вот такая примета скорого наступления.
- Когда мы возвращались, нашли... в общем, фашисты вывели орудия из Сенгилея.
- Это указывает на то же самое. Гитлеровцы нуждаются в артиллерии. Они концентрируют её там, где необходимо, и убирают с менее важных участков. Ты доложил об этом?
Эдвардс кивнул.
- Значит, мы уже знаем, что фашисты планируют наступление где-то в этом районе.
Волга, Старая Майна, штаб 5-го соединения бронекатеров
- Итак, товарищ лейтенант, когда вы обнаружили неправильные боеприпасы, переданные на ваш бронекатер для доставки на остров?
Чекист совершенно не был похож на тот образ, который сложился в мыслях Кеннеди. Из довоенных газетных статеек он представлял себе смуглую, неопрятную личность в запачканном кровью комбинезоне. На ремне полагалось висеть дубинкам, тискам, ногтедралкам и другим инструментам его ремесла. Но он напомнил себе, что Берия и Сталин мертвы, НКВД вернулся под вывеску ЧК, и в этом человеке не было ничего от придуманного им облика. Высокий, стройный и молодой, он скорее походил на любого парня из его собственной обширной семьи. Единственное отличие - какое-то ощущение мрачности. Так выглядит человек, которому поручена неприятная, но жизненно важная работа, и он полон решимости выполнить её в меру своих способностей.
- Мой старшина принял бочонки и решил убедиться, что их содержимое соответствует списку. Это стандартная процедура в нашем военно-морском флоте. Если мы получаем мазут, то проверяем, чтобы это не оказался бензин. Получая пайки, проверяем, чтобы срок годности не прошёл ещё в гражданскую войну. Американскую, конечно, - Кеннеди был полон решимости защитить свою команду от внимания ЧК.
76
Да. Шот, или дринк - это количество спиртного, равное по объёму одной унции, то есть чуть меньше 30 мл.
77
Односолодовый виски стоит довольно дорого, так как производится по установленной, весьма длительной технологии. Эдвардсу, очевидно, налили купажированного.