Лейтенант задумался, а не сделать ли ещё один заход, но решил, что не стоит. Конвой был полностью разбит, большинство машин горело, и по обе стороны от дороги поле было усеяно телами в серой форме. Домой лететь ещё долго, лучше поберечь боеприпасы.
Четыре "Тандерболта" шестого звена появились рядом, присоединяясь к строю. "Пьянчужка" лейтенанта Рассела вместе с остальными самолётами заняла позицию сзади-слева от пятого звена Эдвардса. Седьмое, ведомое "Шарлоттой" лейтенанта Пауэлла, добивало остатки колонны. Выше, обеспечивая прикрытие, шло четвёртое звено, во главе с майором Янгом.
- "Пьянчужка", как дела?
- Порядок, наверное, - даже по радио голос Рассела был унылым и подавленным.
- Ты подбит? - с беспокойством спросил сверху Янг.
- Нет, - всё так же уныло сказал Рассел, - у нас всё хорошо.
Эдвардс мельком глянули на планшет, закреплённый на колене. Следующей вероятной целью по дороге домой обозначалась сортировочная станция в Ромоданово. Курс пролегал прямо над ней.
- Это "Лайлани", F-5 из разведки, - неожиданно раздалось в эфире. -Сортировка в Ромоданово накрыта B-17 и превращена в металлолом. Но остались позиции МЗА, будьте осторожны. На путях южнее станции осталось четыре состава, им некуда деться. Можно их проштурмовать.
- Спасибо, "Лайлани". Ребята, слышали? Летим на железку.
Старая Майна, штаб 5-го соединения бронекатеров, госпиталь
- Да, братец, хорошо ты поработал, пока меня не было.
Напалков профессиональным взглядом посмотрел на человека на больничной койке. У него очень, очень много болезней. Я удивлён, что флот принял его. Но кто мы, чтобы судить об этом? Как там встарь шутили про медосмотр в пехоту? Во-первых, измерьте температуру и убедитесь, что она выше нуля. Во-вторых, проверьте пульс и найдите сердцебиение. В-третьих, пересчитайте пальцы, чтобы удостовериться, что хотя бы один есть - нажимать на спусковой крючок. Если всё совпадает, ставим "Годен".
- Иван Михайлович, как твоё расследование?
Кеннеди было нелегко, но он попытался сесть. Напалков осторожно помог ему, придержав за плечи.
- Отдыхай, Джек. Чем скорее ты вернёшься на Волгу-матушку, тем лучше. На обратном пути я виделся с адмиралом Кузнецовым[197]. Он рассказал мне о твоих поступках и о том, как ты рискнул жизнью, спасая наших матросов. Как русский, я благодарен тебе за храбрость и служение Родине. Но как друг, прошу, будь осторожен в будущем. У ЧК очень мало близких друзей, и мы не можем позволить себе терять их.
Кеннеди был удивлен и словами, и очевидной искренностью в них, но виду не подал. Игра это или честность? Или и то, и другое? Вполне понятно, что представитель союзных сил - единственный здесь человек, с которым у чекиста может быть дружба. И, на самом деле, мне он тоже по душе. А это значит, продолжаем линию защиты.
- Полностью тебя понимаю, Иван. Я у себя тоже всего один, и не хотелось бы этого одного потерять.
Напалков рассмеялся.
- Очень хорошо, Джек. Можно узнать, как тебя ранило?
- Я был болезненным ребёнком. Одна детская болячка за другой. В два года перенёс корь, едва не умер от скарлатины в три, а вскоре после этого подхватил коклюш и ветрянку. Позже у меня были дифтерия и постоянные сражения с гриппом и бронхитом. Когда мне было 17, я заболел тяжелым спазматическим колитом и целым букетом других пищеварительных болезней[198]. Тогда врачи убедили моего отца провести курс стероидных препаратов. Отец любил эксперименты... - с горечью сказал Кеннеди, что заставило Напалкова пристально посмотреть на него. - Стероиды стали настоящим бедствием. Они подарили мне язву двенадцатиперстной кишки и проблемы с позвоночником, вымыв кальций из костей. И вызвали проблемы с железами внутренней секреции. Болезнь Аддисона[199]. Так или иначе, мои кости, особенно спинные, на самом деле очень слабы. Пока я бултыхался в Волге, фашисты обстреливали нас. Снаряды рвались в воде, и я получил несколько контузий. Врачи говорят, что теперь мне, вероятно, придётся носить поддерживающий корсет. Если это правда, то накрылась моя флотская карьера. По крайней мере, в плавсоставе.
- Жаль, если так. Это большая потеря.
Кеннеди ещё раз спросил сам себя, насколько искренне Иван сожалеет, и решил, что наверняка честно.
- А как твоё расследование в Архангельске?
Напалков рассмеялся.
- Там было просто. Обычное нарушение надлежащего порядка оформления. Недостаток присмотра и накопленные ошибки. Почти всё решилось выдачей секретарше новой пишущей машинки. Пару непосредственно виновных отправили на фронт, в пехоту, остальных понизили в должности. То есть вина есть, но дурных намерений мы не нашли. С этой стороны всё. А здесь другое дело. Сюда неправильные патроны приехали по ошибке, но вам их направили сознательно. Это уже измена, и мы должны найти тех, кто в этом замешан. И покарать их сообразно проступку.
Лейтенант мысленно вздрогнул. Звучали эти слова устрашающе. Просто помни, Джек, ты имеешь дело с чекистом.
- Мой командир сказал, что я могу помочь в меру возможности. Правда, прямо сейчас возможностей у меня всего ничего.
- У меня с собой есть личные дела людей, которые были непосредственно вовлечены в перегрузку боеприпасов, - Напалков вынул внушительную стопку папок. - Их перевели по моей просьбе. Может, просмотрим всё вместе и подумаем, кто может быть вероятным подозреваемым?
- Думаю, будет лучше, если изучим дела по отдельности, и составим списки, каждый свой. А потом сравним их. Чем больше глаз изучают обстановку независимо, тем больше возможность заметить истину.
Напалков кивнул.
- Разумно. Куда лучше, чем пропускать всю информацию через всего одно сито. Поэтому у нас несколько спецслужб.
А ещё потому, что они не доверяют одна другой, и пристально следят за промахами соперников. Всё-таки в таком равновесии сил состоит настоящая безопасность для всех остальных. Система сдержек и противовесов.
- Наверное, перед тем как начнём, стоит вообще подумать, что толкнуло человека на такое преступление. Повод может отправной точкой для всего остального.
Иван уже думал об этом.
- Измена есть измена. Какие тут нужны причины?
- Ну почему же? Вот, например, кто-то из подозреваемых потерял в боях единственного сына. Это могло вылиться в ненависть к захватчикам, но вероятно, обратилось на страну из-за подозрения, что он погиб, когда этого можно было избежать. Или, возможно, у нас есть человек, который испытывает глубокую неприязнь к кому-то на сортировочной станции. Он и сам может не помнить, почему. Крупные преступления не всегда вызваны весомыми причинами.
Джон заколебался. То, что он собирался сказать, могло показаться параноидальным.
- Возможно, преступник ненавидит нас. Американцев. Мы находимся в вашей стране. Всегда найдутся такие, кто считает это ошибкой. Такой человек мог увидеть неправильные боеприпасы, и решить, что отправка их нам станет уроком. Посреди боя обнаружить, что патроны не подходят к твоему оружию - это, знаешь ли, наглядно.
Напалков не смог даже мысленно возразить этой идее. Вся его сущность чекиста противилась тому, что русский может просто так предать Родину. Но если это было скрытый протест против других иностранцев, которых предатель тоже рассматривает как захватчиков, то мы можем понять ход его мыслей. Он наверняка думал, а вдруг мы его простим? Затем его взгляд сверкнул ещё одной мыслью.
197
Николай Герасимович Кузнецов (1904 - 1974) - адмирал флота, военно-морской деятель, с 1939 по 1946 годы РИ нарком военно-морского флота. Внёс огромный вклад в победу. Один из немногих главнокомандующих, выполнивших директиву 21 июня 1941 о приведении подчинённых сил в боевую готовность, что позволило отразить первые атаки фашистской авиации и избежать потерь в военно-морских базах.
198
Чистая правда. Из-за чрезвычайной болезненности Джона Кеннеди дважды соборовали в детстве. В связи с этим у него рано выработались фатализм и личное бесстрашие. Чтобы поступить на службу, он тупо подкупил медкомиссию. А эпизод со спасением моряков взят из реального послужного списка, только происходило это на Тихом океане.