Андрей профессионально увернулся и нанес сильнейший удар в челюсть нападавшего. Обидчик упал как подкошенный. Не давая опомниться другим, Андрей точными ударами свалил еще нескольких.
— Все поняли? Или еще кому объяснить? — он двинулся в их сторону.
Студенты сбились в кучу, некоторые были в крови, их кураж явно пропал.
Андрей подошел к столику и предложил всем быстро собраться и покинуть ресторан. Максим достал из кармана деньги, положил на стол, и все быстро покинули заведение. Уже в машине Андрей сообщил, что находится под надзором и попадать в милицию не входит в его планы.
Они ехали быстро — дороги были пустыми. До дома Андрея никто не проронил ни слова — все были легком в шоке от увиденного.
Высадив Андрея и убедившись, что он вошел в подъезд, компания двинулась домой. По дороге все с нескрываемым восхищением обсуждали смелость и физическую подготовку Андрея. Каждый заметил, как тот владеет приемами рукопашного боя.
На следующий день Максим позвонил своему родственнику из МВД и попросил навести справки по Баринову Андрею. Часа через два родственник сообщил, что Баринов, по данным информационного центра МВД, был дважды судимым. Первую судимость заработал, будучи несовершеннолетним, — за разбойное нападение на кассира Дворца пионеров Советского района. Они группой угрожали ножом и отняли у кассира триста сорок рублей, которые потратили на одежду и еду. Все участники группы получили значительные сроки, однако он, как несовершеннолетний, отделался условным. Вторую судимость получил за кражу государственного имущества. Опять же вместе с подельниками похитил несколько телевизоров, предназначенных для ветеранов войны и труда. Подельники в ходе следствия перешли в разряд свидетелей, а он, как ранее судимый, прошел по уголовному делу один. Он не стал тащить за собой товарищей: так было проще, чем быть осужденным за организацию преступной группы. Суд, несмотря на целую кучу нестыковок в деле, осудил только его.
От родственника Максим также узнал, что Баринов в местах лишения свободы принял воровскую линию, регулярно нарушал дисциплину и порядок в колонии, за что неоднократно отбывал наказание в штрафном изоляторе или в ПКТ (помещение камерного типа). После освобождения Андрей автоматически попал под административный надзор и вынужден постоянно отмечаться у участкового милиционера. Вечером, при встрече с Олегом и Алмазом, Максим рассказал все, что узнал про Андрея. Друзья неоднозначно отнеслись к информации. С одной стороны, они против того, чтобы брать Андрея в группу, — не надо связываться с судимым, начнет еще качать права. С другой — Андрей был им симпатичен. Знание блатного мира для них, вставших на преступный путь, было немаловажным, а могло в дальнейшем быть совсем не лишним. Обсудив все, парни решили еще приглядеться, а в случае чего просто выгнать его.
Следующим вечером друзья подъехали к дому Баринова и предложили покататься. У Андрея только что был участковый милиционер. По долгу службы он опросил соседей на предмет нареканий на его поведение. Соседи не хотели ссориться с судимым и все как один твердили участковому, что никаких претензий и жалоб не имеют. Выслушав, участковый с чувством выполненного долга покинул однокомнатную Андрея, в которой тот проживал с матерью и разведенной сестрой.
Андрей, с таким же с чувством выполненного долга, уехал с компанией. Они катались уже более трех часов, беседовали ни о чем, смеялись, и вдруг Максим предложил поехать к меховой фабрике.
— Андрей, мы решили бомбануть фабрику, — тихо произнес Максим и внимательно посмотрел на Андрея. — Как ты? С нами?
Андрей взглянул на Максима:
— Вы уже бомбили?
Максим кивнул.
— Подход и отход, думаю, вами продуман, — вслух начал размышлять Андрей. — Я не люблю неожиданностей, все должно быть, как в аптеке.
Максим заверил его в надежности операции, так как этим лазом они уже пользовались не раз. Все прошло как по писаному. Ловко преодолев забор, друзья уже через двадцать минут грузили в багажник прекрасного качества меха.
Возвращались довольные — из такого меха получатся великолепные шубы!
Когда доверху набитая машина стала разворачиваться, Максим увидел, что им наперерез бегут люди, а из-за поворота несется милицейская машина.
Алмаз ударил по газам так, что двигатель завизжал, и машина помчалась, словно до смерти напуганный зверь.
Ребята видели, как милиционеры угрожали оружием, но стрелять никто не стал. Милиция пыталась их преследовать, но старый УАЗ не мог соперничать с девяткой. Через пять минут милиция безнадежно отстала.
Оторвавшись, они направились к своему сараю, быстро разгрузились и, перекурив, поехали в Кировский район — отвозить Андрея.
Всю дорогу молчали, каждый переживал погоню. Минут через двадцать они были в Кировском. Остановив машину в ста метрах от дома Баринова, все вышли и опять закурили.
— Так, как работаете вы, — работать нельзя! Эта кража, как ромашка, — поймают — не поймают! Нельзя так рисковать! Каждая вылазка на фабрику увеличивает риск в сто раз. Я думаю, — продолжал Андрей, — больше двух раз в одно место ходить нельзя. Там не дураки работают и организуют элементарную засаду. Нам просто повезло, что у милиции был УАЗик, а если бы девятка? Сейчас мы бы совсем в другом месте были!
Слушали Андрея молча. Друзья еще не пришли в себя, и поэтому никто не возражал.
— Хорошая кража — сродни искусству, а оно, как вы знаете, не терпит дилетантов, — не унимался Андрей. — Я до сих пор удивляюсь, что вы на свободе! Но это не ваша заслуга, просто плохо работают. Кража должна быть хорошо спланирована и подготовлена. Кража, как лето для крестьянина, — должна кормить его целый год! А еще лучше — лет пять.
Возвращаясь домой, ребята обсуждали услышанное. Каким бы ни был Андрей, нравился он им или нет, но он был прав. Все предыдущие кражи были, как русская рулетка. И то, что они на свободе, действительно большая удача.
На улице Кирова их остановил патруль ДПС. Гаишники слишком пристально читали документы и рассматривали автомобиль…
— Слушай, командир, — хрипло заговорил Олег, — мы ж не нарушали правила, да и скоростной режим в пределах?
Сотрудник резко откликнулся:
— А ты лишний раз не дергайся и не задавай лишних вопросов. Проверяем, значит надо, ясно? Или еще раз повторить для бестолковых?
Гаишник годился им в ровесники, однако форма сотрудника милиции вселяла в него уверенность и важность.
Он проверил документы, осмотрел багажник и, не обнаружив ничего противоправного, разрешил двигаться дальше. Их останавливали еще дважды, но так же отпускали. В тот декабрьский вечер им везло.
Дома Максим узнал от матери, что ему неоднократно звонили с автостанции, которая занимается продажами машин. Рано утром они с матерью пошли в Сберегательный банк, сняли деньги, отложенные покойным отцом. Потом с Алмазом поехали в район завода «Оргсинтез», где находился автомобильный центр ВАЗа.
Вся процедура заняла не более двух часов. Максим внес в кассу указанную сумму, остальные деньги передал другу Сергея Ивановича, который уже давно ждал на автостанции. Семен выполнил все, что обещал, и Максим стал обладателем серебристой девятки, именно о такой машине он и мечтал!
Вечером Максим приехал к Сергею Ивановичу. Тот был на работе и словно только его и ждал. Максим от души поблагодарил Ермишкина и торжественно вручил ему бутылку французского коньяка «Наполеон», которую покупал еще в Москве.
Сергей Иванович был уже навеселе. Он пригласил Максима в комнату отдыха и, открыв подаренную бутылку, сразу налил. То, что не допили, было отправлено на недолгое хранение в сервант.
Ермишкин жестом указал Максиму на стул, а сам взялся за телефон. Связь была громкой, и Максим расслышал на том конце провода женский голос. Ермишкин говорил вальяжно, с паузами. Он пообещал собеседнице, что «минут через сорок будет», и положил трубку. Ермишкин встал из-за стола, подошел к серванту и достал недопитое. Он вновь наполнил рюмки и предложил «за мужскую дружбу». В чем она заключалась, Ермишкин не стал объяснять.
Сергей Иванович, чуть понизив голос, стал рассказывать о том, что совсем недавно познакомился с одной дамой, которая пришла к нему с заявлением на машину. Он уже дважды был у нее и просто сходит с ума! Ему иногда кажется, что он готов развестись! Максим не ожидал таких откровений и не знал, что ответить. Сергей Иванович дружески хлопал Максима и вновь наливал. Максим попытался отказаться, но суровый взгляд Сергея Ивановича отказов не подразумевал.
— Слушай, ты думаешь, я алкоголик? Если ты так думаешь, то глубоко ошибаешься! Я пью, когда хочу! Ты не думай, что я пью с каждым, а только с тем, кому верю. А тебе я верю, хотя не знаю почему. Цени это, понял?
Опрокинув рюмку, Ермишкин предложил поехать к нему.
— Максим, ты понял, я поехал к бабе, а ты езжай ко мне и вытащи куда-нибудь мою жену. Она целыми днями не выходит. Погуляйте с ней, сходите в кино или в кафе, ну сделай так, чтобы ей было хорошо. Когда женщине хорошо, она не думает о плохом. Он вытащил из кармана деньги и, отсчитав сто рублей, передал их Максиму. Удивленный предложением Сергея Ивановича, он спорить не стал и взял деньги.
Ермишкин быстро оделся, положил в портфель бутылку с недопитым коньяком, и они вышли из кабинета. У дверей исполкома Ермишкина ждала служебная машина. Он сел на заднее сиденье и, помахав Максиму, закрыл дверь. Машина тронулась и быстро пропала из виду.