Оперативнику стоило немалых усилий, чтобы сдержаться. Максим, шатаясь, ушел домой, принял душ и лег спать. Что будет завтра — он не знал, ему уже было все равно, и планы на завтра он уже не строил.
Из ежедневных сводок наружного наблюдения мне стало ясно, что Максим Марков расшифровал работников наружного наблюдения, и все наши планы по выявлению новых связей ставятся под большой вопрос.
В течение последних двух дней нам не удалось узнать, где и у кого мог находиться Марков в течение нескольких часов, после того как наружное наблюдение теряло его из виду. За это время можно было не только спрятать похищенное, но и сто раз перепрятать.
В отношении второго фигуранта также не было ничего ясного. Он пропал, словно камень в воде. Проведенная установка по месту его проживания также ничего не прояснила. Со слов родителей, сын внезапно уехал из города на какие-то заработки и пообещал сообщить свое местонахождение лишь после того, как устроится на месте.
Обсудив сложившуюся ситуацию и согласовав свое решение с начальником управления, мы приняли решение о задержании Маркова.
В этот раз Владимир Алексеевич Носов лично спланировал задержание. К его дому были дополнительно подтянуты две группы захвата из числа сотрудников уголовного розыска. Предполагая, что Марков может быть вооружен и окажет активное сопротивление, Носовым было принято решение о его задержании на улице.
Моя роль сводилась к тому, чтобы координировать эти группы в процессе захвата. Мне было обидно, но я не спорил.
Максим Марков вышел на улицу рано утром, прошел за угол дома, сел в машину и поехал в сторону центра. Он ехал не спеша, соблюдая все правила движения, словно показывая преследующим, что он готов к задержанию и нисколько не боится.
Метрах в пятидесяти вслед за ним двигались две машины с сотрудниками уголовного розыска. Марков то ускорялся, то замедлял движение, словно предлагая поиграть в кошки-мышки. Со стороны можно было подумать, что водители просто катаются, наслаждаясь хорошей погодой.
Максим не исключал, что задержат его сегодня, и поэтому старался не останавливаться. «В движении вы меня не задержите, а это значит, что останавливаться мне нельзя, буду таскать вас по городу», — решил он. Двухчасовая бесцельная езда, по его мнению, должна была спровоцировать преследовавших на активные действия.
О том, что у него на хвосте две машины, он заметил уже через полчаса после того, как выехал со двора. В одной из них находился Владимир Алексеевич Носов, который непрерывно держал со мной связь по рации. Видя, что захват явно затягивается, и принимая во внимание, что Марков может предпринять попытку оторваться, Носов решил подключить к группе захвата сотрудников ГАИ. Те должны были под благовидным предлогом остановить Маркова и организовать проверку на предмет наличия в машине оружия.
Решение было отчасти правильным при условии, что работники ГАИ получат полный и исчерпывающий инструктаж перед такой операцией. Но инструктажа никто не провел, и поэтому гаишники толком не знали, кого и как задерживать.
Максим ехал по улице Фрунзе в сторону института физкультуры, как вдруг увидел машину ГАИ и двух милиционеров, которые через одну тормозили машины. Метров за двадцать гаишник жезлом показал остановиться. Взглянув в зеркало заднего вида, Марков увидел, что преследовавшие его машины стали быстро приближаться к нему. Максим сделал вид, что подчинился требованиям, и, вырулив на обочину, стал останавливаться.
Машины оперативников также стали выруливать на обочину, метрах в двадцати пяти от Максима. Из одной вышел мужчина крепкого телосложения и направился в сторону работников ГАИ. Максим уже видел этого человека — это был подполковник милиции, который уговаривал Андрея поступить к ним на работу. Парень сидел и внимательно наблюдал за развитием событий. От него не ускользнуло, что из оперативных машин стали по одному выходить крепкие молодые люди. Гаишник направился в сторону Максима, небрежено размахивая своей черно-белой палочкой. Но было слишком заметно, что чем ближе он подходил, тем больше напрягалось его лицо. Это было естественной реакцией молодого сотрудника, которому еще не приходилось задерживать опасных преступников. Он шел, реально осознавая, что в случае чего он первым примет пулю. Он как можно незаметнее расстегнул кобуру, и его рука, как бы случайно, постоянно касалась рукоятки пистолета. Максим прекрасно видел внешнее волнение гаишника, но то, что происходило с тем внутри, он и предположить не мог. Все нутро молодого милиционера тряслось и сжималось от ужаса неминуемой смерти.
Когда до преступника оставалась пара шагов, его машина вдруг резко тронулась и, взревев, помчалась в сторону Телевышки. Этот маневр вызвал заметный переполох среди работников уголовного розыска — никто не ожидал от Маркова такой прыти. Все попрыгали в машины и устремились в погоню.
Машина ГАИ, включив сирену и проблесковые маячки, первой помчалась по Горьковскому шоссе.
Прохожие со страхом шарахались от несущихся машин, а встречные автомобили прижимались к бровке, торопливо освобождая проезжую часть.
Максим, не сбавляя скорости, мчался в сторону озера Лебяжье, разрыв между ним и преследователями держался на прежнем уровне.
Водители встречных машин с любопытством наблюдали за этой гонкой, стараясь понять, что мог нарушить этот парень, что за ним гнались сразу три машины.
Доехав до поселка Залесный, Максим все также на скорости резко свернул налево. Его машина, едва не перевернувшись, устремилась в сторону станции «Юдино».
Носов, как заколдованный, наблюдал погоню, боясь принять какое-то решение.
Я запросил его о маршруте Маркова, но Носов ничего не ответил. Из разрозненных разговоров в эфире я понял, что преступник движется по поселку Юдино в сторону Старого Аракчино.
Операция с задержанием явно выходила из под контроля Носова. Он уже не принимал никаких решений, предоставляя ГАИ предпринимать усилия по блокированию машины Маркова.
А тот мчался, не разбирая дороги. Разбитый после зимы асфальт не способствовал хорошей скорости, но Марков даже не думал жалеть новую машину. Выехав из поселка Юдино, он двинулся к Старому Аракчино. Дорога в поселке была узкой, и встречные машины со страхом шарахались на обочины.
Вдруг Максим увидел, что дорогу ему преграждают две милицейские машины. Около машин суетились работники ГАИ. Марков резко развернулся, едва не перевернувшись, и пошел тараном на одну из оперативных машин. Машина пыталась увернуться от удара, но Марков протаранил ее, а затем и другую, следовавшую за ней. От удара автомобили разлетелись, словно спичечные коробки.
Машина Максима тоже получила сильные повреждения и загорелась. Он выскочил и попытался бежать. Одежда на нем горела, он упал, пытаясь сбить пламя…
Лежа на асфальте, он наблюдал, как из подъехавших машин выходили милиционеры. Один из них, по всей вероятности старший, дал команду, и на запястьях парня щелкнули наручники.
Его посадили в машину и повезли в больницу. Там Максиму наложили повязку, смазали ожоги на спине и под конвоем отправили в следственный изолятор МВД.
Носов, получив в аварии перелом ступни, вышел на больничный. Остальные отделались ушибами и нервным стрессом.
Максим, с матрасом под мышкой, вошел в камеру, где уже находились двое задержанных. Сумрачный свет не давал возможности разглядеть их лица. Арестанты с неподдельным интересом рассматривали некогда хорошо одетого молодого человека, который, судя по всему, первый раз попал в камеру.
— Привет честным сидельцам, — вспомнив рассказы Андрея, произнес Максим и проковылял мимо них.
Его приветствие вызвало неоднозначную реакцию.
Максим бросил матрас на пустующую нижнюю полку и попытался лечь.
— Это место для авторитетных арестантов, а не для тебя, фуфлыжник, — предупредил один и ударил Максима в лицо.
Удар был не сильным, больше обучающим, но Максим упал на бетонный пол и сильно ударился головой.