— Ты знаешь, Абрамов, ко мне обратилась жена высокопоставленного человека из Обкома партии и попросила организовать ей встречу с задержанным Марковым. Она хочет передать ему продукты и по возможности поговорить. Ты можешь помочь? — спросил Носов.
— Владимир Алексеевич, мы таких свиданий ни разу не позволяли. Здесь недостаточно только моего или вашего решения. Необходимо согласовать это со следователем. Решающее слово за ним.
— Пойми меня правильно! Я не могу ей отказать, — начал просить он, — такие люди дважды не обращаются. Не думаю, что она каким-то образом может помешать или навредить следствию.
— Решайте сами, а я этого делать не буду, — сухо ответил я.
Носов сделал обиженное лицо и жестом показал мне, что разговор закончен.
Я вышел и направился в свой кабинет. Ясно, что мой отказ вновь обострил отношения, но другого выхода, на мой взгляд, не было.
Часа через два после разговора с Носовым ко мне зашел Балаганин с информацией от Фомина.
В своей записке Фомин описывал знакомство с Марковым. Из отчета следовало, что это весьма замкнутый человек, про которых говорят, что они себе на уме. После того как он расколол двух агентов, Марков не доверяет никому, так как считает, что камера может прослушиваться.
Фомин считает, что к Маркову необходим совершенно другой подход, и что форсировать события нельзя, так как любой вопрос Маркову сразу разрушит образовавшийся контакт.
«Да, Фомин мужик еще тот, психолог, и, я думаю, он совершенно правильно выбрал поведение. Очевидно, он хочет, чтобы сам Марков начал консультироваться с ним», — решил я, заканчивая читать сообщение.
— Станислав, думаю, необходимо более плотно поработать с Марковым. Грузите на него все, что у нас есть по этим делам. Надо вывести его из состояния покоя. Обязательно сообщи ему о задержании Фазлеева. Все, что получим от Фомина, будем преподносить ему как информацию, полученную от Алмаза, а Алмазу — как полученную от Максима. Кстати, вы зарядили камеру у Фазлеева?
Балаганин кивнул, давая понять, что задание понял и намерен приступить к работе.
После обеда я не спеша поднимался по лестнице, прокручивая в голове утреннюю информацию. Из кабинета Носова доносился женский голос, и этот голос мне был знаком. Но кто это? Память дала сбой.
Вдруг за моей спиной резко открылась дверь и в коридор вышла женщина. Она обернулась ко мне, и я узнал в ней Светлану, мою первую школьную любовь!
Сердце сжалось до боли, я глядел на нее, а она на меня, мы оба застыли.
— Привет! Не ожидала тебя здесь увидеть, — еле слышно произнесла она. — Как живешь, как дети?
— У меня все хорошо. Вот работаю здесь. Дома все нормально, дочка растет.
Светлана была такой же красивой, как и в юности, лишь косметика на лице говорила о том, что она уже не школьница.
— Мы, кажется, не виделись лет десять? Ты мало изменился, разве что виски седые. Я слышала, что работаешь в милиции, но не думала, что мы вот так встретимся в МВД.
— Значит, это ты жена чиновника из обкома? А я и не знал! Значит, это тебя так интересует судьба Максима Маркова?
Пока мы говорили, из кабинета вышел Носов:
— Я же тебе говорил о женщине, которая хочет встретиться с Марковым. Вот это и есть та женщина. Я думаю, что теперь ты изменишь свое решение и окажешь ей услугу?
— Кем вам приходится задержанный Марков? — спросил я ее официально.
Светлана как-то замялась и, как будто набравшись сил, тихо произнесла:
— Он мой друг.
— Простите меня, надеюсь, вам известно, что свидания предоставляются лишь ближайшим родственникам. А вы таковой не являетесь.
Лицо ее вспыхнуло, и она, не оборачиваясь, устремилась к лестнице. Вслед за ней посеменил Носов.
У себя в кабинете я сел в кресло, закрыл глаза, и воспоминания закружились в моей голове. Я вспомнил те обиду и унижение, которые так и не смог пережить за долгие годы.
Ее мама всегда боялась за ее будущее, за то, что она свяжется с каким-нибудь проходимцем. Она и меня, сына простого рабочего, приравняла к этой категории.
Вот сейчас я — работник уголовного розыска, борюсь с ворами и всякой швалью, а ее дочь почему-то связалась с этими людьми. Видно, от судьбы не уйдешь, то, чего так боялась мать, и случилось. Да, судьба играет с человеком.
Светлана выскочила из здания МВД, как ошпаренная. Она хорошо помнила все слова покойных родителей, которые так бесцеремонно обошлись с Абрамовым. А ведь она тогда так его любила! Теперь бумеранг вернулся и больно ударил по ее самолюбию и чувствам.
А ведь он прав, как всегда. Кто она Максиму — не жена, не любовница по большому счету. Ее муж — Ермишкин, и пока она замужняя женщина — не имеет никаких прав на Маркова!
Светлана шла по улице Лобачевского. Еще минуту назад кипящие в ней страсти и обида улетучились, словно и не было. Домой ей не хотелось — это был не ее дом. Все, что находилось там, напоминало только о Ермишкине, о его изменах, об угасшей любви.
Неожиданно она развернулась и направилась в обком. На входе ее остановил постовой милиционер и поинтересовался, к кому она и по какому вопросу. Светлана назвала фамилию мужа, и постовой, указав номер кабинета, пропустил ее.
Она шла по коридору, и мужчины останавливались, с интересом рассматривая ее.
Светлана постучала в дверь указанного милиционером кабинета и вошла в приемную. Ее встретила женщина средних лет и, выслушав, предложила подождать — «у Сергея Ивановича люди».
Светлана села в кресло и стала рассматривать интерьер приемной.
В этот момент дверь кабинета открылась и оттуда вышли двое мужчин. Ермишкин с нескрываемым удивлением заметил в приемной жену. Он очень растерялся, но все же догадался пригласить ее в кабинет.
— Что случилось? Почему ты пришла?
— Решила сказать, мне все это надоело! Ты когда обещал решить с квартирой? Я хорошо помню когда! Или в ближайшее время я получаю квартиру, и мы с тобой мирно расходимся, или я вынуждена буду обратиться в партийную комиссию с вопросом о твоем моральном облике!
От ее натиска Сергей Иванович потерял дар речи.
Он попросил понизить голос и не скандалить здесь. Однако Светлана, наоборот, стала говорить еще громче:
— Почему ты запрещаешь мне говорить? Разве я не права?
Ермишкин выскочил из-за стола, затем из кабинета — просить секретаря немного погулять.
Вернувшись, он принялся успокаивать Светлану, обещая вплотную заняться ее вопросом.
— Ты знаешь, что я нашла у нас дома?
Сердце Ермишкина сжалось от предчувствия.
— Что ты могла найти у нас дома? — стараясь сохранить спокойствие, переспросил он.
— А ты догадайся с трех раз! — крикнула Светлана и с шумом закрыла за собой дверь.
Ермишкин и в страшном сне не мог предположить, что в тот момент в сумочке жены лежала его явка с повинной.
Спустя полчаса, Сергей Иванович поднял трубку и позвонил Татьяне. Та слушала его взволнованный голос, не перебивая. Женская интуиция подсказывала ей, что угрозы Светланы имеют под собой реальную почву. Выслушав, она предложила купить для Светланы квартиру у своей подруги, которая выходит замуж и собирается переехать в другой город.
— Если у нее государственная квартира, то ее не купишь, — засомневался Ермишкин.
— Насколько я знаю, кооперативная, — ответила Татьяна.
Это был реальный выход, и Ермишкин согласился.
Вечером Сергей Иванович и Татьяна поехали к подруге и предложили сделку. Получив согласие, Ермишкин от Татьяны позвонил жене и сообщил, что подобрал квартиру, и в ближайшее время этот вопрос будет отрегулирован.
Уже на следующее утро он вновь позвонил и предложил в обед встретиться в Ленинском садике.
Светлана пришла на встречу без опоздания.
Муж сидел на лавочке напротив фонтана и читал газету. Она сухо поздоровалась и присела рядом.