Он обнял Светлану и грубо повалил ее на кровать. Жадно целуя, он одной рукой срывал платье, а другой крепко прижимал к себе.
— Позвольте, я сама разденусь, — задохнулась от тошноты Светлана, — а вам я посоветую принять душ. Может быть, там вы немного успокоитесь?
Он вышел из ванной минут через пятнадцать. Светлана ждала его в постели.
Подполковник ушел часа через два. Прощаясь, он захватил с собой непочатую бутылку и коробку с конфетами.
— До завтра! — попрощался он и скрылся за дверью.
Светлана прорыдала всю ночь. К утру мысли о Максиме постепенно вытеснили пережитое унижение. Светлана направилась в ванную, долго и старательно отмывалась.
Сидя перед зеркалом, она приводила себя в порядок, когда ей позвонил Семенов — тот самый подполковник.
— Привет! Как дела? Я тебе вчера обещал организовать свидание с твоим Марковым, так вот, готовься! Он, конечно, по закону должен быть лишен свиданий, но ты оказалась сильнее закона! Приезжай сегодня к двум. Предупреждаю сразу, свидание не больше трех часов. Пропуск тебя будет ждать на входе, дежурный его заполнит. Не забудь паспорт!
Положив трубку, Светлана заплакала от внезапного счастья.
«Не обманул! Видно, есть еще совесть! Интересно, сколько женщин через него прошло? Бог ему судья!»
Мысль о том, что она сегодня увидит Максима, придала ей силы. Взглянув на часы, Светлана торопливо оделась — ей еще надо купить все для него.
Она выпорхнула из номера, как бабочка, и, не обращая внимания на холодный ветер, побежала по магазинам.
Комната для свиданий представляла собой небольшое помещение без окон. Под потолком горела лампочка, ее тусклый свет не позволял разглядеть даже это небольшое помещение. В центре стоял грубо сколоченный стол и два табурета — все намертво привинчено к полу.
Перед входом женщина-контролер тщательно проверила продукты и личные вещи Светланы и, убедившись в отсутствии запрещенных предметов, пропустила ее.
В полутьме Светлана выложила продукты на стол, присела и стала ждать. Максима привели только через пятнадцать минут — эти минуты были вечностью!
Он вошел в дверь и остановился у порога — она его не узнала! Перед ней был абсолютно изможденный человек. С лицом серого цвета, еле стоящий от слабости. Только улыбка была до боли родной!
— Здравствуй! Не узнаешь? Богатым буду! — улыбался Максим.
Светлана заплакала и бросилась к нему.
Они долго стояли, обнимаясь и целуя друг друга. Губы Светланы, не переставая, шептали его имя и слова любви.
Максим присел и принялся за еду. Он ел с такой жадностью, что Светлане стало страшно и неудобно наблюдать за ним.
Его выпустили из штрафного изолятора буквально два дня назад, и он никак не мог наесться — заключенных кормили сухим картофелем и полусгнившими овощами. Из-за нехватки витаминов у многих стали кровоточить десны и выпадать зубы.
Перехватив ее взгляд, Максим тихо произнес:
— Извини, наверное, выгляжу, как свинья, но такой вкуснятины не ел ни разу в жизни! В штрафном изоляторе мне снилось жареное мясо и пирожки с картошкой, и вдруг — ты! Спасибо! Извини, поем.
Светлана вышла из комнаты и через минуту вернулась с двумя железными кружками с кипятком. Она заварила чай, и Максим с наслаждением прихлебывал еду горячим чаем.
— Слушай, меня сейчас конвоировал наш земляк из Казани. Мы с ним встречаемся уже второй раз. Я наводил справки, и, представь себе, он действительно из Казани и через полгода ему на дембель. Зовут Мустафин Шамиль, он призывался Советским военкоматом. У меня есть одна идея, и если она прокатит, он мне здорово поможет. Найди его семью в Казани, посмотри, как они живут, может, договоримся с ним, он мне свободу, а мы ему — квартиру матери.
Здесь уже было такое, когда солдаты выводили заключенных из зоны. Не сидеть же мне здесь весь срок? В любом случае весь срок не просидишь — администрация убьет или сам себя прикончишь.
— Максим, ничего не говори, я поняла. Все сделаю, как скажешь. Это, наверное, единственный выход. Я остановилась в гостинице, но завтра же улечу в Казань и займусь этим делом. Ты плохо выглядишь, надо поторопиться. Прошу тебя, не вставай в позу, кому это надо? Иначе они больше свидания не дадут. Потерпи, наконец, попробуй попасть в больницу, отлежись там, пока я все решу. А там видно будет!
Время пролетело незаметно.
Дверь открылась, и в проеме возникла фигура солдата с малиновыми погонами.
Максим встал и, заложив руки за спину, молча направился на выход.
— Солдат, — неожиданно окликнула Светлана. — А вы, правда, из Казани? А на какой улице живете?
— На Журналистов. Недалеко от Химико-технологического института, в частном секторе, — ответил солдат и с любопытством посмотрел на женщину. — Будете в Казани, кланяйтесь городу. Я люблю Казань.
Максим вышел, за ним последовал солдат. Светлана убрала крошки со стола и, открыв противоположенную дверь, пошла вдоль коридора на выход.
На следующий день она вылетела рейсом на Ленинград, а оттуда — в Казань.
Светлана вышла из трамвая пятого маршрута и, пройдя с десяток метров, свернула на улицу Журналистов. Несмотря на холод, улица была многолюдной. Мимо то и дело пробегали студенты, спешившие на лекции. В конце улицы, в районе молокозавода еще оставался островок частного сектора, состоявший из нескольких десятков деревянных домов. В одном из них до призыва и жил Шамиль Мустафин.
Светлана без труда нашла его дом. Домом это строение и назвать трудно — его вид действовал угнетающе, потемневшие и сгнившие от времени доски, которыми обшита избушка, местами представляли собой настоящую труху. В небольшом саду росли три яблони и несколько вишен. На заборе из поломанного штакетника висели серые тряпки.
Светлана осторожно постучала в окно и прошла к двери. Дверь открыла невысокая старушка. На голове ее был платок, а на ногах — большие резиновые галоши.
— Простите меня, — спросила Светлана, — Шамиль Мустафин здесь живет?
Ей утвердительно кивнули и приоткрыли дверь, робко приглашая войти.
Бабушка Шамиля предложила ей сесть. Стул был старым, не раз ремонтированным и от веса Светланы скрипел.
— Давайте чая? — предложила бабушка.
Света, чтобы не обидеть, согласилась. Пожилая хозяйка налила чай, пододвинула к гостье вазочку с вишневым вареньем, и уже через минуту-другую они разговорились.
Бабушка рассказала о своем внуке, который остался сиротой три года назад. Кроме Шамиля, она воспитывала его сестру, которая на три года младше брата. Сейчас она учится в торговом техникуме.
Светлана постепенно перешла к жилищным условиям.
Вот уже лет десять их семья стоит в очереди на улучшение жилищных условий, но за все это время их очередь не продвинулась, они по-прежнему сто тридцать вторые.
Пока они говорили, с учебы вернулась сестра Шамиля и присоединилась к чаепитию.
— Я пришла к вам со своей проблемой. Моя проблема тесно связана с вашей. Я вот здесь без вас разговаривала с бабушкой и от нее узнала, что за десять лет ваша очередь даже не продвинулась. И, судя по всему, в ближайшие десять лет изменений не предвидится. У меня есть квартира, я могу ее вам отдать за услугу, которую может оказать мне Шамиль. Я знаю, что он в армии, и ему осталось служить полгода. Не буду скрывать — это связано с риском. Но если он выведет из тюрьмы одного человека, квартира ваша! Если узнают — ему грозит до полутора лет дисциплинарного батальона. Это в том случае, если узнают. Я хочу это сделать так, чтобы никто об этом не знал. Теперь решайте, квартира в обмен на человека. Не смотрите на меня так, этот человек не убийца и не насильник. Он хороший, просто запутался в жизни.
Предложение Светланы ничуть не смутило и даже обрадовало Мустафиных.
— А что, я его постараюсь уговорить, — сказала сестра Фая. — Такого шанса у нас больше не будет. Да и ты, бабушка, хоть немного поживешь в человеческих условиях.
Светлана пригласила Фаю прокатиться к ней и посмотреть квартиру. Та, накинув пальто, не раздумывая пошла с ней.