В госпитале, как стало потом известно, когда освободили сапёра от одежды, ужаснулись: из обеих ног ниже коленей сквозь прорванное мясо и кожу торчали сахарные острия переломанных костей.
Уже время спустя, перед отправкой домой, очкарик ночевал у нас в казарме. Был он на костылях и теперь на всю оставшуюся жизнь. Естественно, мы кинулись расспрашивать его, что да как тогда произошло. Оказывается, он собирал в комнате новостройки дрова, увлекся, задумался. Внезапно раздался окрик:
- Эй! Салага! Ну-ка, иди сюда! - в проёме двери незнакомый сержант.
Какой-то дурацкий инстинкт сработал, парнишка, ни секунды не раздумывая, рванулся прочь и прыгнул. Ведь второй этаж всего. Но...
А кто виноват?
Еще более несуразный трагический случай произошёл на одной из новостроек летом. На высоте опять же второго этажа, где вроде бы не боязно, не страшно, земля рядышком совсем, два сапёра, бригадир и подчинённый, затеяли ссору на строительных лесах. Сержант взялся воспитывать рядового, мол, плохо пашешь. Тот ответил, взбрыкнулся. Слово за слово и сцепились. И в такой раж вошли, так разгорячились, что через мгновение грохнулись с лесов оземь. Бригадир свернул себе шею и затих навеки, у сапёра серьёзно хрустнула рука.
Оно, конечно, и в нормальной жизни неожиданные смерти случаются сплошь и рядом, но в армии видишь гибель только своих ровесников, что действует на психику особенно тоскливо. Да притом, мысль, что ты находишься в данном месте и в данное время не по своей воле, заставляет воспринимать свою предполагаемую близкую смерть как особенно несправедливый приговор судьбы.
Очень уж нелепые трагедии происходили, несмотря на то, что за жизнь и здоровье каждого из нас кроме нас же самих отвечали наши командиры и всякие строительные начальники. А вот поди ж ты!.. Говорят, что в мирное время в армии, дескать, гибнет (в слухах говорится даже: дается, мол, нечто вроде разнарядки на гибель) три процента личного состава. Может быть, имеется в виду - во время учений?
Не знаю. Знаю только, что три там или не три процента, но - не мало. В одной из полковых своих радиопередач я делал как-то репортаж с производственного собрания личного состава части, в котором было зафиксировано, что за три квартала 197... года в нашем полку произошло семь несчастных случаев со смертельным исходом. Семь!
Большинство бед происходило на стройплощадках. Строили быстро, очень быстро, ещё быстрее! Сдавать объекты, как у нас принято, надо обязательно раньше запланированных сроков, к праздникам. О технике безопасности талдычили на всех собраниях, но, когда сроки поджимали, оказывалось как-то не до неё. Исконное "авось!" частенько выручало, но иногда происходили сбои, и очередная человеческая жизнь сгорала неожиданно и глупо...
В последний день летнего месяца пахали до самого вечера. В прорабском вагончике, который только-только перетащили на новое место, уже ближе к заре начали окончательно подбивать бабки, закрывать наряды. Стемнело.
- Эй, бригадир, - нетерпеливо бросил усталый прораб сержанту, сделай-ка быстренько свет, хотя бы временный.
Тот приказал одному из сапёров проявить смекалку. Сапёр проявил: от соседней биндюги протянул в дверной проем оголенные провода и подвесил лампочку. Хорошо стало. Светло. Дело пошло веселее, и вскоре всё было готово. Когда прораб, мастера, бригадиры ушли, последний из оставшихся сапёров - не тот, доморощенный электрик, а другой - начал закрывать вагончик. Лампочку он вывернул и, спокойный, поплотнее притворил дверь, обитую листовым железом.
Его так шарахнуло, что он тут же, бедняга, потерял сознание. Мимо шла в полк бригада сапёров, подумали - пьяный, братец, валяется, но потом разобрались, что к чему. Кинулись делать парнишке искусственное дыхание, поволокли его к дороге... Затем врачи установили, что если бы правильно сделали искусственное дыхание, если бы оставили воина на месте до приезда машины - его ещё можно было спасти...
Другой момент, и опять же электрический ток плюс элементарное варварство погубили человека. Умудрились автокран поставить точнёхонько под высоковольтной линией. Само собой, стрела задела-таки за провода, и сапёр-стропальщик, державшийся в этот миг за крюки, даже охнуть не успел.
Особо жуткими бывали истории, когда молодые здоровые парни кончались только по собственному недомыслию. К примеру, один стройбатовский щеголь, уже из стариков, постирал свое хабэ в бензине. Очень ему хотелось чистеньким ходить, да и делали так многие. Простирнул он брюки и куртку, чуть подсушил, напялил на себя и тут же, ни секундочки не медля, принялся прикуривать от зажигалки сигарету. В считанные мгновения от живого, только что полного сил, желаний, самодовольства, уверенности в себе человека осталось на земле что-то обуглившееся, бесформенное, кошмарное...
Но меня лично более всего потрясла история увечья военного строителя Мухина из 2-й роты нашего полка. Судите сами.
Он, Мухин, деревенский спокойный увалень откуда-то из-под Курска, до армии робил трактористом в колхозе. Здесь его сразу посадили на "шассик", юркий тракторишко на колёсах с небольшим кузовом впереди кабины. Вот как он сам уже впоследствии, комиссуясь вчистую по инвалидности, рассказывал нам перед отъездом о том злополучном дне.
- Подвёз я одной бабе кухонный гарнитур из магазина. Она мне натурой пузырь "Московской" суёт. Я спервоначалу даже отказывался, как чуял. Уговорила. Ты мне, грит, помоги ещё шкафы по стенкам развесить и пообедаем. Баба молодая, кровь с молоком, девка почти и - одна. Гляжу намекает. Короче, развесил я ей шкафы на кухне, столы-табуретки расставил, выпили, само собой понятно, и закусили... Ну, там всё такое прочее!
Поехал я "шассик" в гараж ставить. Держусь крепко - чего там стакан водки под хорошую закусь. Ехал я, знаете, по пустырю из третьего микрорайона в шестой. Гляжу - ба-а-атюшки! - патрульный бортовик с гансами меня обгоняет. Вот это каюк! Сами знаете, от них лучше в таком виде, под балдой, дёргать. А они остановились и уже руками машут - человек десять.
Я по газам, вильнул, да - мимо.
Опять они меня обходят и грузовик свой поперёк дороги. Чего делать? Рванул я прям по полю, напрямки. Они за мной...
Э-э-э-эх, ушел бы я, робя, да движок у моей керогазки заглох!