36. Объяснение Стилизация под индйские илиперсидскипоэтические притчи.
37. Еварра и его боги.
Очередная притча, стилизованная под древнее сказанье варианты одной легенды в разных изложениях, якобы взятые из фольклора неведомой страны. Характерно для Киплинга, что почти всегда религиозные ассоциации у него выглядят как бы не всерьёз, а порой и вовсе пародийно. Так бог в большинстве его произведений лишен всякого традиционного величия и запросто беседует с людьми, а библейские события часто трактуются в осовремененном и почти всегда пародийном духе («Легенды о Зле 2», «Блудный сын» «Головоломка мастерства» и др.
40. Головоломка мастерства. Одно из нескольких стихотворений Киплинга. в котором он излагает свою философию творчества, напоминая, что «Искусство не прогрессирует и поэтому — Гомер не хуже Уайльда» Иронический же приём резкого и пародийного, как правило, осовременивания традиционных сюжетов встречается у Киплинга нередко. По всей вероятности именно Киплинг и был «изобретателем» этого приёма. Позднее приёмом этим широко пользовались А.Камю, Б.Брехт. Е.Шварц и мн. др.,)
41. В эпоху неолита.
Бовэ — город во Франции, где велись интенсивные раскопки. (В подлинике стихотворения вместо Бовэ фигурирует Солютрэ, тоже район раскопок культуры каменного века. «Мове» — (фр. mauvais) плохой. Гренель — центр так. наз. гренельской культуры, названный так после значительных раскопок на окраине Парижа (со второй половины Х!Х века это — ХУ район французской столицы).… «Сваи в озеро у Берна» на Бернском озере находятся остатки одного из древнейших свайных поселений неолита.
Этот мой перевод публиковался несколько раз в разных изданиях стихов Р. Киплинга начиная с 1986 года… По ошибке в сборнике «Мохнатый шмель» (Эксмо-пресс, 1999. Москва) и в повторении того же издания под названием «Заветные острова», этот перевод оказался приписан Михаилу Фроману, (который тоже когда-то перевёл это стихотворение, но его перевод можно найти только в советском издании 1936 года, ГИХЛ и в издании «Риппол-классик» 1998 г. Помещаю его тут.
В неолитическом веке.
В те глухие времена шла упорная война
За еду, за славу и за тёплый мех,
Клана моего певцом был я, и я пел о том
Что пугало или радовало всех.
Пел я! И пою сейчас о весне, что в первый раз
Лед бискайский погнала перед собой;
Гном, и тролль, и великан, боги страшных горных стран
Были вкруг меня, со мной и надо мной.
Но нашел мой стиль «оutгё» критикан из Солютре, —
Томагавком разрешил я этот спор
И свой взгляд я утвердил на искусство тем, что вбил
В грудь Гренельского гравера свой топор.
И, покончив с ними так, ими накормил собак,
А зубами их украсил я ремни
И сказал, крутя усы: «Хорошо, что сдохли псы,
Прав, конечно, я, а не они».
Но, позор увидя мой, тотем шест покинул свой
И сказал мне в сновиденье: «Знай теперь —
Девяносто шесть дорог есть, чтоб песнь сложить ты мог,
И любая правильна, поверь!»
И сомкнулась тишина надо мной, и боги сна
Изменяли плоть мою и мой скелет;
И вступил я в круг времен, к новой жизни возрожден,
Рядовой, но признанный поэт.
Но, как прежде, тут и там делят братья по стихам
Тушу зубра в драке меж собоa
. Богачи тех мрачных дней не держали писарей,
И у Берна2 наши песни под водой.
И теперь, в культурный век, все воюет человек —
Бьем, терзаем мы друг друга злей и злей,
И высокий долг певца не доводим до конца,
Чтобы выучить работать дикарей.
Мир еще огромный дом — семь морей лежат на нем,
И не счесть народов разных стран;
И мечта, родившись в Кью, станет плотью в Катмандью,
Вора Клепэма накажет Мартабан.
Вот вам мудрость навсегда — я узнал ее, когда |
Лось ревел там, где Париж ревет теперь: I
«Девяносто шесть дорог есть, чтоб песнь сложить ты мог,
И любая правильна, поверь!»
Перевод М. Фромана
42–43. Легенды о Зле.
Два стихотворения эти по сути дела ничем не объединены кроме авторской воли. Первое из них явно примыкает по теме к стихам из «Книг Джунглей», а второе, как это нередко бывает у Киплинга, пересказывает пародийным образом библейскую легенду.