Чем думать, лучше уж спою:
Мир так хорош и так широк:
Гляжу — и все не наглядеться!
Он, может статься, и жесток —
Но от него куда мне деться?
Пер. Г. Бен
96. Послание к книге «Семь морей»
Когда на последней картине земной
выцветет кисти след,
Засохнут все тюбики и помрёт
последний искусствовед,
Мы отдохнём десяток веков, и вот в назначенный час,
Предвечный Мастер всех Мастеров
за работу усадит нас.
Тогда будет каждый, кто мастером был,
на стуле сидеть золотом
И по холстине в десяток миль
писать кометным хвостом.
И не чьи-то писать портреты —
Магдалину, Павла, Петра,
И не знать, что значит усталость,
век за веком, с утра до утра.
И только Мастер похвалит нас,
и упрекнёт только он,
И никого тогда не прельстит ни денег,
ни славы звон,
Только радость работы на Новой Звезде:
дано будет каждому там
Во имя Творца сотворить свой мир
таким, как видит он сам
пер. В. Бетаки
ДОПОЛНЕНИЯ[1]
97. «Основной итог».*
Изменилась ли Европа
Со времён питекантропа?
Некий предок, тот, чей лук был подлинней,
Даже с мамонтом сражался:
Носом к носу с ним встречался,
И, как мы, плевать хотел на всех людей:
Лодку лучшую оттяпал,
Бабу лучшую захапал,
И чужой добычи кучу отхватил,
Кем-то вырезанный идол
За свою работу выдал,
И улёгся в самой классной из могил.
А пройдоха, что когда-то
Стал папашей плагиата,
Заслужил хвалу и честь от короля!
Фавориты и воры
Правят нами с той поры,
Как себя считала девушкой земля.
В чём, скажите без обиды,
Тайна некой пирамиды?
Да, один подрядчик был других шустрей,
Он сумел спереть казённых
Пару-тройку миллионов,
И в Египте стал богаче всех людей.
А Иосиф? Продвиженье
До Начальника Снабженья
И ему не вредно было, ей же ей!
Извините, эта песня
Не новей, не интересней
Тех, что самый дальний предок распевал,
Таковы уж человеки:
Ныне, присно и вовеки
Воровство на этом свете правит бал!
пер. В. Бетаки
98. ШИФР НРАВСТВЕННОСТИ
Оставив юную жену хозяйничать по дому,
Уехал Джонс на горный пост к афганскому кордону
Там гелиограф был, и Джонс жене растолковал
Сигнальный шифр, чтоб ей с горы слать нежные слова.
Любовь ему вручила ум, ей красоту — Природа,
И гелиограф их связал в честь Феба и Эрота.
Джонс наставленья слал жене, когда вставал рассвет,
И на закате тоже слал супружеский привет.
Он ей твердил: страшись юнцов, внушающих соблазны,
И льстивых, лживых стариков с отеческою лаской.
Но подозрительнее всех для Джонса, говорят,
Был генерал-полковник Бенгс, заслуженный солдат.
Ущельем как-то ехал Бенгс, с ним штаб и адъютанты.
Вдруг видят: гелиограф с гор сигналит беспрестанно.
Они подумали: мятеж! туземцы жгут посты!
Остановились — и прочли шифровку с высоты:
"Тире, и точка, и тире, тире, тире, и точка…"
О черт! Давно ли генерал стал нежным ангелочком?
"Мой птенчик… Козочка моя… Мой свет… Моя звезда…" —
О дух милорда Уолсли! Кто сумел попасть туда? —
И штаб, как вкопанный застыл, и адъютант опешил;
Все стали, сдерживая смех, записывать депешу.
А Джонс как раз на этот раз писал жене своей
"Не знайся с Бенгсом, он ведь здесь распутней всех, ей-ей!"
И, гелиографом с горы безжалостно сигналя,
Из жизни Бенгса сообщал интимные детали;
Тире и точками жене он мудрый слал наказ…
Но, хоть Любовь порой слепа, у мира — много глаз.
И штаб, как вкопанный, застыл и адъютант опешил,
И генерал в седле краснел, читая, как он грешен;
И наконец промолвил он (что думал он, не в счет): —
Все это— частный разговор. Кррругом! Галоп! Вперед!—
И, к чести Бенгса, Джонсу он ни словом, ни взысканьем
Не дал понять, что прочитал в горах его посланье.
Но всем известно — от долин до пограничных рек, —
Что многочтимый генерал — распутный человек.
Пер. Г Бен
1
5 стихотворений из юношеской книги «Штабные песенки и др. стихотворенья». («Департаментские песни»)