Сжав ей запястья, он одним быстрым движением завел ее руки ей за голову, лишив ее возможности двигаться.
– Скажи мне, Эвис, – прошептал он ей на ухо, обжигая кожу своим жарким дыханием. – Скажи, что любишь меня!
Эвис почувствовала, что еще одно мучительное мгновение – и у нее просто разорвется сердце. Желание стало нестерпимым – теперь это уже походило на пытку. Медленным, томительно неторопливым движением Бэннинг отодвинулся, выйдя из нее… потом снова вошел, но лишь настолько, чтобы заставить Эвис застонать от нетерпения. Она почувствовала, что умрет без него. Она хотела его… Она его любила.
– Я люблю тебя!.. – со стоном выдохнула она.
Одним резким толчком Бэннинг ворвался в нее. Он заполнил ее целиком, овладев ею с такой дикой страстью, которой она даже не подозревала в нем. Потом провел ладонями по ее рукам вверх… и пальцы их переплелись.
– Позволь мне любить тебя… – чуть слышно прошептал он.
Вытянувшись на постели, Эвис смотрела на него во все глаза. Перед ней был мужчина ее мечты. Оказывается, все эти недели она мечтала о нем, о Бэннинге – и до сих пор не догадывалась об этом! Приподняв ноги, она обвила ими талию Бэннинга, с каждым новым его толчком все выше взмывая к вершинам экстаза. Почувствовав, что пик наслаждения приближается, Эвис выгнула спину – судорога освобождения пробежала по всему ее телу… раз… другой… и, всхлипнув, она упала на подушки, лишь ненадолго опередив Бэннинга.
Только когда ее сердце, немного успокоившись, перестало колотиться о ребра, Эвис вдруг поняла, что произошло.
Она не успела принять необходимые меры предосторожности. И что-то подсказывало ей, что Бэннинг прекрасно об этом знал.
Усталый, но счастливый Бэннинг уронил голову на плечо Эвис – голова его после их бурных занятий любовью была пустой и легкой и слегка кружилась. Думать ни о чем не хотелось. Достаточно того, что Эвис любит его – радость от сознания этого переполняла Бэннинга. Впереди его ждет крепкий, счастливый брак, и не по расчету, а по взаимной любви, и страстная жена, которая только и мечтает, чтобы он доставил ей наслаждение.
– Как ты мог?! – взвизгнула Эвис, с силой оттолкнув его в сторону. – Ты хоть понимаешь, что сейчас наделал?! – Выскользнув из-под Бэннинга, она спрыгнула с постели и принялась лихорадочно искать свою одежду. Наконец отыскав завалившийся в угол пеньюар, она набросила его на себя и, повернувшись к ничего не понимающему Бэннингу, смерила его испепеляющим взглядом.
– Что я такого сделал? – возмутился Бэннинг.
– И ты еще спрашиваешь?! Ты остался во мне, и теперь я могу забеременеть.
Бэннинг пожал плечами:
– Ну и что? Разве сейчас это так уж важно? Я просто получу специальное разрешение, и мы поженимся в течение каких-нибудь двух дней, так что наш ребенок появится на свет ровно через девять месяцев после свадьбы. И никакого скандала не будет.
Эвис, прижав руки к груди, судорожно стиснула кулаки.
– Разве ты не слышал, что я говорила? Я не хочу выходить замуж!
– Но ведь ты же призналась, что любишь меня? – рявкнул Бэннинг.
– Сказала, ну и что? Ведь ты заставил меня это сделать! – выпалила она.
– Заставил? – Брови Бэннинга взлетели вверх.
– Да, заставил.
– Называй это как хочешь, – проговорил он, чувствуя, как внутри его вновь просыпается гнев. Не желая больше спорить с ней, Бэннинг отвернулся и принялся собирать с пола разбросанную повсюду одежду. Потом, натянув на себя брюки, повернулся к ней лицо его было мрачно. – Если ты забеременела, то мы поженимся.
– Я не выйду за тебя замуж!
– Нет, выйдешь! – Это было сказано тоном, который ясно давал понять, что он больше не желает разговаривать на подобную тему. Бэннинг натянул рубашку и принялся торопливо застегивать пуговицы.
– Можно поинтересоваться, как ты заставишь меня это сделать? – с сарказмом в голосе полюбопытствовала Эвис.
Пальцы Бэннинга сжали последнюю пуговицу. Чертовски хороший вопрос, угрюмо подумал он. Отец Эвис давно умер.
Опекуна у нее нет, и к тому же она давно уже совершеннолетняя, стало быть, имеет полное право распоряжаться собой. Возможно, старый прием с шантажом, уже раз сослуживший ему службу, сработает и сейчас? Вряд ли… хотя стоит попробовать. В конце концов, что он теряет? Выбора-то у него ведь все равно нет.
– Может, мне стоит поведать лондонскому обществу, что Снежная королева вовсе не такая уж ледышка, какой ее всегда считали? – елейным тоном осведомился он. – Что на самом деле она очень страстная женщина, которая в объятиях мужчины до такой степени теряет голову, что готова даже сказать ему, что она его любит – только бы он удовлетворил ее!
– Что?! – пискнула Эвис. – Ни за что не поверю, что ты на такое способен!
Бэннинг угрожающе двинулся к ней. Эвис попятилась, но было уже поздно – Бэннинг навис над ней точно скала. Теперь их разделяло каких-нибудь несколько дюймов. Его дыхание обожгло ей щеку. Было заметно, что он едва сдерживается.
– А что я теряю? – пожав плечами, гневно прошептал он. – Людям, похоже, очень нравилось верить в то, что ты такая правильная, такая целомудренная и строгая… что ты просто не способна пустить кого-то к себе в постель. Но я-то знаю, какая ты горячая. Под этой личиной старой девы таится настоящий вулкан, не так ли? Уж мне-то хорошо известно, как порой ты просто изнываешь от желания. Попытайся представить, с каким удовольствием лондонский свет станет смаковать все эти пикантные подробности о женщине, которую знаю только я – и которую до сих пор именовали не иначе как Снежной королевой.
– Ты… ты ублюдок!
Увесистая пощечина, которой наградила его Эвис, прервала этот монолог, Бэннинг, вздрогнув, отшатнулся. Что ж, справедливо, уныло подумал он, что и говорить, он это заслужил. Однако у этой женщины тяжелая рука – лицо его горело, словно в него плеснули кислотой. Проклятие, как же больно, поморщился он. Он повернулся и, не глядя на Эвис, молча вышел из комнаты.
Он как раз спускался по лестнице, когда услышал, как кто-то постучал в дверь.
– Минуту! – крикнул Бэннинг.
Стоявший на пороге лакей был одет в ливрею Селби, но лицо его было Бэннингу незнакомо.
– Милорд, у меня к вам срочное письмо. От вашей сестры, – добавил он.
– Тебе велели ждать ответа?
– Да, милорд, – поклонился лакей.
Бэннинг пробежал глазами записку и глухо выругался сквозь зубы.
– Передай моей сестре, что я возвращаюсь домой немедленно, – буркнул он. – А сейчас беги во флигель, где живет моя экономка, и передай мистеру Хатауэю, что я велел заложить мою карету. И побыстрее, парень!
Юноша, закивав, бегом бросился по дорожке к флигелю, где жила чета Хатауэев. Бэннинг, снова выругавшись, с грохотом захлопнул входную дверь и взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки. Хватит, угрюмо подумал он. Он и так уже дал ей достаточно времени, чтобы успокоиться, прийти в себя и спокойно все обдумать! Пинком отворив дверь в спальню, он ворвался в комнату – и замер как вкопанный.
Эвис, сидя на полу, закрыв лицо руками, плакала навзрыд. Весь гнев Бэннинга разом улетучился. Присев возле нее на корточки, он осторожно попытался отвести ее руки и заглянуть ей в лицо. Но Эвис, вздрогнув, отшатнулась в сторону.
– Оставь меня! – крикнула она. – Уходи!
– И рад бы, да не могу. – Бэннинг со вздохом попытался обнять ее, но Эвис отпрянула как ошпаренная. – К несчастью, мы должны немедленно возвращаться в Лондон, Эвис. Герцог Кендал умер.
Герцог Кендал был старым и самым близким другом его семьи… и, что имело особое значение в глазах Эвис, был отцом ее ближайшей подруги.
– Что?! – охнула она. – О Господи… Элизабет!
– Нужно собраться и как можно скорее вернуться в Лондон. – С этими словами Бэннинг встал и принялся торопливо кидать вещи в саквояж.