– Я сам не знаю.
– Ты никогда не знаешь. За тебя всегда знает кто-то другой.
– Прекрати. На этот раз я всё решил. И я честно заходил на старицу Амины, потому что попросил Роберт.
– Ты должен был вообще забыть это имя.
– А почему ты указываешь мне? Я всю жизнь живу по указке. Я не имею право посмотреть на девушку, которая мне даже не нравится, и я тебе сразу это сказал? Может мне ещё и покрыться?
– Ты не должен смотреть на неё, потому что она причина нашего разлада, Артём.
– Маш, я понимаю, но мы ведь договорились.
– Не мы, а я и Роберт. Ты переживаешь, что, когда переедешь, он без тебя не справиться, но на самом деле – это ты. Ещё и подговорил эту Ксюшу.
– Я не подговаривал. И уеду не только я, но и ты. У тебя же ещё не приняли экзамены в Москве.
– В любом случае…
– Не в любом, Маш. – Артём всем корпусом повернулся к Маше. – Вспомни. Три года назад.
И Маша начала вспоминать. Был разгар мая, когда температура напоминала летнюю больше, чем летом – когда пуховики были забыты на долгий срок, охраняясь пакетом, а солнце было готово развлекаться хоть всю ночь с ребятами, но лишь наблюдало на горизонте, не успевая даже как следует сделать круг. Толпы подростков, что отпрашивались у родителей на ночёвку, истребляли запасы спиртного, что выпросили купить у местных алкашей за щедрый гонорар. Их громкой музыке подпевала луна, но не были довольны соседи, хоть подросткам и было наплевать. Среди этой толпы стояли и наши друзья – Артём и Роберт – ещё юнее, чем сейчас. Артур был коротко пострижен, что его кудри были еле видны, а Роберт ещё не пришёл к строгому стилю, напялив футболку с каким-то смешным принтом. Они стояли и что-то рассказывали другу ближе к уху, искренне смеясь каждой из сказанных шуток. Шумная толпа брела из одного угла в другой, а панели, из которых был построен дом, от дребезжания способны были открепиться от своего места, развалив дом в щепки. Наверняка нижним этажам на утро пришлось бы менять штукатурку, что повалилась на пол, но когда ты возраста Роберта и Артура, то завтрашний день – не про них. Философия жизни именно в миге с определённым переигрыванием может свести тебя в гроб, и ты по-настоящему сгоришь, а не будешь тлеть, но каждый должен пережить этот момент. Более ответственные всегда поймут, когда пора скидывать карты и двигаться дальше, а кто-то пойдёт ва-банк – настоящее се ля ви.
– Слушай, – Роберт кричал в ухо Артуру, – я отойду в туалет.
Артур взбудоражено закивал, после чего Роберт удалился. Артуру сразу становилось тесно и боязно, когда он оставался один, поэтому он прижался ближе к стене, чтобы смешаться с ней. Всё, что оставалось – ждать друга и пялиться на других людей. На людей красочных, разных, но и одновременно похожих. Культура субкультур в их время прошла, но оставались группы, чьи мотивы были направлены только на стиль, а не на общую идею, а в основном каждый пытался выделиться именно по-своему: задумано рванные футболки, джинсы, что будто сшиты из бабушкинского ковра, раскрашенные в разные цвета пряди волос. Но Артуру стало плевать на каждую индивидуальность, когда он увидел её под мерцающим светом дискотечного шара. Маша, что была так юна и открыта новому, отрываясь под модные песни, хоть её стиль не подходил под эту музыку. Она прыгала с улыбкой во все зубы, придерживаемая подругами, чтобы Маша не упала. Артур смотрел на неё заколдованно, прилипчиво. И она, почувствовав взгляд, как это обычно бывает, остановилась, заправляя за уши волосы, помахала ему. Роберт подошёл к Артуру и не понимал, куда тот смотрит.
– Ты знаешь её? – кричал Артур Роберту, указывая на девушку.
– Нет. Я мало кого знаю, кроме тебя.
– Чёрт.
– Иди познакомься.
Артур сразу протрезвел от пьянеющей любви.
– Нет, конечно.
– Опять трусишь? Не бойся, родители не сделают «атя-тя». Давай я вас познакомлю?
– Нет. Нет. Она подумает, что я слюнтяй.
– А ты?
– А я батыр.
– Вот именно. Ты батыр. Не позорь свою нацию. Иди и узнай её имя.
Для уверенности Роберт подтолкнул друга и ничего не оставалось, как идти Артуру в объятия своей любви. Он подошёл к ней, а музыку будто специально заглушили для них нормального разговора, и люди растворились в интерьере, поэтому были только он и она.
– Привет, – не очень уверенно произнёс Артур.
– Привет.
– Меня Артур зовут, – протянул руку парень, – а тебя?
– Мария. Можно просто Маша, если подружимся.
– Очень на это надеюсь.
Маша вернулась из воспоминаний и посмотрела уже на возмужавшего Артура, а не на того малыша, в которого когда-то влюбилась.
– И к чему ты это?
– Я сам подошёл к тебе. Почти без помощи Роба. Я умею брать ответственность на себя. Да, иногда меня нужно толкать, но у нас получится отличный тандем в этом плане. Мы будет помогать друг другу в сложных ситуациях. И, когда мы соберём еду и Роб с Ксюшей закончат помогать тому странному мужику, я вытащу кое-что из портфеля. Сам. Потому, что я сам так решил.
Маша улыбнулась и сжала в ладонях руку Артура, после чего они вместе направились на кухню, чтобы собрать подарок в виде еды. Они прошли к служебному входу, очень легко открыли его, а зайдя, на зоне горячего цеха кухни им встретились тела, как и настоящее тело мужичка, в которого перевоплотился Кёзюм. Глаза Артура округлились в ужасе, а Маша только начала кричать от шока.
В это время Ксюша и Роберт заворачивали к входу в подвал, открывая скрипящую дверь. В темноте Роберт нащупал включатель, и мерцающая лампа воссияла на деревянную лестницу, что вела вниз.
– Давайте-давайте, – подначивал Кёзюм, – пошли, дошли. Там пару лестниц и готово, и на месте. Ну, не пару лестниц, да и не лестниц – ступенек. Всё напутал. Ступенек там около десяти, я думаю, а может и больше. Не все подсвечены. Хотя я могу точно сказать, я ведь здесь работаю. И работаю давно.
Роберт и Ксюша пошли дальше, провожаемые Кёзюмом сзади.
– Слушай, – шёпотом обратился к Ксюше Роберт, – зачем мы вообще идём?
– Не знаю. Мне стало его жалко. Он такой потерянный. Нервно болтает. Может с ним что-то не так?
– Работа головного мозга. – прыснул смехом Роберт.
– А ты не ревнуй.
– С чего ты решила, что я ревную?
– А думаешь, я не видела твой взгляд?
– Я хотел защитить свою подругу от мутного типа. Я всегда так делаю. С Артёмом.
– Можешь называть это так.
– Ты так хочешь, чтобы мы встречались?
– Я так вовсе не говорила. – строила Ксюша глазки Роберту.
– Я только разобрался, что хочу сам, поэтому…
– Разобрался, что хочешь? – уточняла Ксюша.
– Что мне нужно повзрослеть.
– Или забыть?
– Что? – нахмурил брови Роберт, не понимая, к чему ведёт Ксюша.
– Дошли! Одна лестница! Нет, перепутал. Не лестница, а ступенька. Всего тринадцать ступеней. Странно, что не чётное количество. Так ведь намного удобнее. К чему эта лишняя? Не очень важно, точно.
Роберт и Ксюша прошли чуть дальше в подвал, но не могли ничего разглядеть – лишь полумрак окружал их, а сзади подходил Кёзюм. Роберт оглядывался, а потом аккуратным жестом спрятал за собой Ксюшу, оборачиваясь к Кёзюму, что довольно улыбался.
– Что-то тут точно не чисто. Почему я сразу не догадался? Зачем ты нас привёл сюда?
– Они здесь. – говорил счастливый Кёзюм пространству.
Послышался крик Маши, после чего пискнула и Ксюша, а Роберт встал в стойку.
– Вот я снова вижу тебя. – пробасил голос отовсюду.
– Я могу забрать её? – говорил Кёзюм. – Забрать свою родную? И съесть тех двоих? Один из них такой аппетитный. Стройный, а ест за двоих – точно всё в душу уходит. Аж слюни текут.
– Ты выполнил часть сделки, – говорил голос, – можешь идти.
Кёзюм пододвигался к Ксюше, пытаясь забрать её с собой, чем ещё больше пугал девушку.
– Только попробуй подойти, урод. Кто ты? – говорил в пустоту Роберт.
– А ты не помнишь меня?
Из тени появился длинный чёрный плащ, из-под капюшона которого светили красные глаза. Ёлмак-хан глядел на Роберта, принюхиваясь.
– Точно ты. Тот парень. Раны твои ещё свежи. Ты ведь не живёшь, ты ведь не умер. Ты ведь между. Твоя часть души у меня. И ты, девчонка, – указал он костлявым пальцем в сторону Ксюши, – тебя ведь я тоже знаю. Память. Та недавняя душа, что появилась в моих руках.