— Мне так жаль, — шепчу я. — Я ненавижу, что я сделала это с тобой, — я смотрю на рябь, расходящуюся от того места, где прыгнула рыба. Мы оба молчим. — Я заслужила это, — говорю я через некоторое время, поворачиваясь к нему. — Другие девушки. Ты, клеящийся к Делайле. Ты, орущий на меня вчера. За то, что я сделала с тобой, я заслужила все это.
Сэм наклоняется вперед, как будто не расслышал меня правильно.
— Заслужила это? — повторяет он, его глаза свирепеют. — О чем ты говоришь? Ты этого не заслужила, Перси. Точно так же, как я не заслужил того, что случилось с Чарли. Предательства не отменяют друг друга. Они просто причиняют больше боли. — Он берет мои руки и потирает их большими пальцами. — Я думал о том, чтобы сказать тебе, — говорит он. — Я должен был сказать тебе. Я получил все письма, которые ты отправила, и даже пытался ответить, но долгое время винил тебя. И я подумал, что, может быть, ты продолжишь писать, если я тебе все еще небезразличен, но в конце концов ты перестала.
Его голова наклонена, и он смотрит на меня сквозь ресницы.
— Когда на четвертом курсе я нашел тот видеомагазин с разделом ужасов, я чуть было не обратился к тебе. Но к тому времени было уже слишком поздно. Я полагал, что ты бы двинулась дальше.
Я решительно качаю головой. Из всего, что он мне только что рассказал, это то, что ранит больше всего.
— Я не двигалась дальше, — прохрипела я. Я сжимаю его пальцы, и мы смотрим друг на друга несколько долгих секунд. И тогда они приходят ко мне — три вчерашних слова, эхом отдающиеся в моей голове пробными вспышками счастья.
Я люблю тебя.
Сэм знал о нас с Чарли много лет, все то время, что я была дома. Он порвал со своей девушкой, несмотря на то, что я сделала.
Я люблю тебя. Не думаю, что я когда-нибудь переставал.
Раньше эти слова не пробивали мою панику, но теперь они прилипают к моим ребрам, как патока.
— Я всё ещё этого не сделала, — шепчу я. Он совершенно спокоен, но его глаза лихорадочно бегают по моему лицу, его голова слегка наклонена, как будто то, что я сказала, не имеет смысла. Теперь, когда становится светлее, я вижу, какие у него красные глаза. Должно быть, он плохо спал прошлой ночью.
— Я думала, что больше никогда тебя не увижу, — мой голос прерывается, и я сглатываю. — Я бы все отдала, чтобы сидеть с тобой на этом причале, слышать твой голос, прикасаться к тебе, — я провожу пальцами по щетине на его щеке, и он накрывает мою руку своей, удерживая ее там. — Я влюбилась в тебя, когда мне было тринадцать, и я никогда не переставала. Ты — это для меня.
Сэм закрывает глаза на три долгих секунды, а когда открывает их, они превращаются в сверкающие озерца под звездным небом.
— Клянешься в этом? — спрашивает он. И прежде чем я успеваю ответить, он кладет руки мне на щеки и приближает свои губы к моим, нежный, всепрощающий и совершенный Сэм. Он убирает их слишком быстро и прижимается своим лбом к моему.
— Ты можешь простить меня? — шепчу я.
— Я простил тебя много лет назад, Перси.
Он долго смотрит на меня, не говоря ни слова, наши глаза встретились.
— У меня есть кое-что для тебя, — говорит он. Он ерзает и тянется за чем-то в кармане. Я смотрю вниз, когда чувствую, что он вертит что-то в моей руке.
Он уже не такой яркий, как когда-то, оранжевый и розовый цвета поблекли, а белый стал серым, и он слишком велик для меня. Но вот он, после всех этих лет, браслет дружбы Сэма, повязанный на моем запястье.
— Я сказал тебе, что дам тебе кое-что, если ты переплывешь озеро. Я решил, что ты заслужила утешительный приз, — говорит он, дергая за ленту.
— Снова друзья? — спрашиваю я, чувствуя, как улыбка расползается по моим щекам.
Уголок его рта приподнимается.
— Мы можем устраивать вечеринки с ночевкой как друзья?
— Кажется, я припоминаю, что ночевки были частью сделки, — говорю я, а затем добавляю: — Я не хочу снова все испортить, Сэм.
— Я думаю, что все испортить — это часть сделки, — отвечает он, слегка сжимая мою талию. — Но я думаю, что в следующий раз мы могли бы лучше все убрать.
— Я хочу этого, — говорю я ему.
— Хорошо, — говорит он. — Потому что я тоже этого хочу.
Он сажает меня к себе на колени, и я запускаю руки в его волосы. Мы целуемся, пока солнце не поднимается высоко над холмом, окутывая нас одеялом яркого утреннего тепла. Когда мы в конце концов отстраняемся, у нас обоих на лицах широкие, дурацкие улыбки.
— Так что же нам теперь делать? — говорит Сэм хриплым голосом, проводя пальцем по веснушкам на моем носу.
Я должна выписаться из мотеля позже этим утром, и я понятия не имею, что будет после этого. Но прямо сейчас? Я точно знаю, что мы собираемся делать.
Я стягиваю с него рубашку через голову, провожу руками по его плечам и улыбаюсь.
— Я думаю, нам стоит пойти поплавать.
ЭПИЛОГ
Год спустя
Мы развеяли прах Сью в пятницу вечером в июле. Сэму и Чарли потребовался целый год, чтобы заставить себя отпустить ее. Мы выбрали это время дня, потому что в чрезвычайно редких случаях, когда летним вечером Сью была дома с мальчиками, она накрывала ужин на веранде, как только солнце начинало бросать свой свет на дальнюю сторону озера, и вздыхала от усталого восторга.
— Я не знаю, то ли оно красивее, потому что у меня почти никогда не бывает возможности увидеть его в это время года, то ли оно всегда такое особенное, — однажды сказала она мне, когда мы накрывали на стол. — Это волшебный час.
И это действительно волшебно, когда мы с Сэмом, рука об руку, следуем за Чарли вниз по склону к озеру. Как золотое сияние освещает все детали линии деревьев и берега, которые вы не можете разглядеть, когда солнце стоит высоко над головой. Как вода, кажется, успокаивается, как будто она тоже отдыхает от дневных забот для коктейльного часа и семейного барбекю. Как мы идем по деревянным планам причала Флореков и забираемся в «Банановую лодку».
И Чарли, и Сэм согласились, что лодка должна быть частью сегодняшнего дня, что мы отправимся в путешествие на лодке их отца, чтобы попрощаться с их мамой. Они пытались наладить это вместе в те несколько весенних выходных, когда мы все уезжали из города. Я скептически отнеслась к этому грандиозному плану, но Чарли настаивал, что они уже делали это однажды и могут сделать это еще раз. Сэм заявил, что он стал более ловкий, чем раньше. Ни то, ни другое не оказалось правдой.
В долгие майские выходные я нашла их в гараже, покрытых смазкой, полупьяных и в отчаянии колотящих борт лодки. На следующий день они оттащили её к пристани.