Десять минут под горячим душем заставили меня так разомлеть, что я едва удерживала в руке зубную щётку. Я с ужасом думала, что мне ещё придётся пересечь всю комнату, чтобы добраться до кровати. Закончив чистить зубы, я выполоскала рот. Достала из ящика расчёску и поняла, что ноги меня уже совсем не держат. Прислонившись к стене, я сползла вниз и села на полу. Вытянув ноги, я слегка наклонила голову вперёд и начала лениво расчёсывать волосы.
Через пару минут в дверь постучали. Я не могла уже даже ответить. Веки тяжелели и опускались. Я с трудом держала голову хоть сколько-нибудь поднятой.
– Мэл? – позвал Рон, и в ответ я невнятно буркнула. – Мэл, с тобой всё хорошо? – В этот раз у меня не было сил сказать даже короткое «да». – Я вхожу.
Тут же дверь распахнулась, и Рон присел рядом со мной на колени.
– Эй, что ты делаешь? – тихо спросил он, забирая у меня расчёску.
Я собрала всю волю в кулак.
– Пытаюсь рас… че… саться, – икнув, сказала я.
Рон кинул расчёску на столик рядом с раковиной, поднял меня на руки и понёс. Мне было всё равно, куда и зачем, лишь бы он не выпускал меня и всю ночь окутывал всеми этими мышцами. И запахом. Да, запахом. Я вдохнула поглубже и счастливо прикрыла глаза. Мне больше не нужно было бороться с собой и думать о том, как добраться до кровати. Я была уверена, что Рон обо всём позаботится.
«Возможно, даже будет стеречь мой сон всю ночь», – подумала я, счастливо зарываясь в гору принцессовых подушек. Я почувствовала лёгкий поцелуй в висок буквально за секунду до того, как провалилась в сон.
Глава 2
Утро встретило меня недружелюбным стуком прямо в лобную кость. Я приоткрыла глаза и села на кровати. В комнате был полумрак, шторы были задёрнуты, жалюзи опущены. Благослови, Боже, мою предусмотрительность. Я повернулась к прикроватной тумбочке, чтобы посмотреть, который час, и заметила стоящую на ней бутылку воды и рядом – баночку с обезболивающим. О, такой предусмотрительной я ещё не была.
Я выпила две таблетки, и медленно сползла с кровати, чтобы сходить в душ. Мне нужен был чай. Большая чашка крепкого сладкого чая. Как можно быстрее приведя себя в порядок, я вышла из комнаты, и застыла. Из коридора открывался отличный вид на кухню, где за стойкой сидела моя мама и смеялась над чем-то, что рассказывал… Рон. Парень был помят, как будто только что проснулся.
Я моргнула раз. Потом ещё раз. А потом ко мне обрывками стала возвращаться память. Ох, чёрт. Я чуть не застонала вслух. Я опять совершала ту же ошибку. Наступив на горло своей гордости, я опять ему позвонила, и практически вынудила Рона приехать и позаботиться обо мне.
Джемма вчера перебрала сильнее, чем я, так что она уехала первой с вечеринки. Я плохо помнила, что было после её отъезда, но самые яркие моменты – такие, как когда Рон носил меня на руках – я помнила хорошо.
Теперь я стояла в коридоре своего дома и смотрела на то, как моя мама беззаботно общается с Роном, как будто он каждое утро завтракает у нас. Я медленно пошла в сторону кухни, не зная, как он объяснил маме своё пребывание в нашем доме.
Как только я появилась в дверном проёме, мама повернулась ко мне с улыбкой.
– О, дорогая, ты проснулась.
– Да, доброе утро, – пробормотала я, не сводя взгляда с Рона. Я надеялась, что он хотя бы намекнёт о версии для мамы.
– Мэл, с твоей стороны было очень великодушно позволить Рону остаться у нас, пока семья его друга из-за сгоревшего дома ночевала у него в квартире. Только надо было выдать парню постель. Неудобно спать на диванной подушке, к тому же для такого большого парня тот крохотный плед тоже не совсем комфортный.
Я уставилась на Рона широко открытыми глазами. Я была в шоке, что он придумал такую историю, чтобы объяснить моей маме, что делает в нашем доме с самого утра.
– Ну, давайте, завтракайте, а мне пора бежать.
– Далеко? – спросила я.
– На работу, – ответила мама, как будто я задала самый идиотский в мире вопрос.
Хотя, если перевести взгляд на часы, показывающие почти девять часов, её взгляд был вполне оправдан. Мама вышла из кухни, и я повернулась к Рону. Я не знала, как вести себя этим утром и что говорить. Мне было стыдно за своё состояние предыдущим вечером. Но я совершенно не сожалела, что позвонила ему.
Помявшись на месте пару минут, я развернулась к кофемашине и подставила под неё чашку. Пока она с шипением и грохотом готовила для меня утренний напиток богов, вышла моя мама, и, коротко попрощавшись с нами, покинула дом.
Я смотрела на то, как наполняется чашка, и рассеянно думала о том, что вообще-то хотела чая.