Я кивнула. Помолчав минуту, я продолжила:
– С тех пор мы были вместе. Мы… Джемма, он совсем другой со мной. Был. До сегодняшнего утра.
Наконец следующий вдох практически полностью наполнил мои легкие кислородом, и мне стало немного легче дышать. Но боль в груди как будто распирала её изнутри, не давая нормально соображать. Ещё этот чёртов голодный желудок не давал покоя.
– Что сегодня случилось? – спросила Джемма, поглаживая меня по руке.
Подруга была обеспокоена и хотела мне помочь, а я не могла рассказать ей правду, потому что была связана обещанием, данном Рону. К чёрту мою жизнь. Постоянные тайны, которые уже порядком меня утомили. Но уж в чём была идеальна старая добрая Мэл, так это в хранении секретов. И меня этому научила жизнь. Когда мой отец начал изменять маме, и я застала его с очередной подружкой, мне было пять. Папа взял с меня слово, что я ничего не скажу маме. Но я была тогда честной малышкой, которая не понимала, зачем ей скрывать что-то от мамы. И когда мама купала меня тем же вечером, я ей всё рассказала. Уложив меня спать, мама ушла в свою комнату. Они с отцом ругались до утра. Я слышала их крики и плакала, потому что услышала, как мама выгоняет папу. Утром отец, едва взглянув на меня, когда я завтракала, вышел из нашего дома со своими вещами, и больше не возвращался. Я очень тяжело переживала эту потерю. Тогда мне казалось, что родители расстались из-за меня и я пообещала себе научиться хранить чужие тайны, чего бы мне это ни стоило. С годами я всё поняла, осознала, что в расставании родителей не было моей вины, но привычка хранить секреты до гробовой доски настолько сильно укоренилась во мне, что даже в свои девятнадцать лет я не могла с ней расстаться. Даже если бы это пошло на пользу мне самой.
– Мы поругались, – ответила я, и почувствовала, как по щеке снова катится горячая мокрая капля.
– Из-за чего? – Я молча посмотрела на подругу, давая понять, что не скажу. Она раздражённо вздохнула и провела рукой по своему хвосту. – Это он заставлял тебе скрывать ваши отношения?
– Нет. Я же писала тебе, что он хотел рассказать тебе за вашим завтраком.
– Какого чёрта, Мэл? – вскрикнула Джемма, и подскочила на ноги. – Мы же лучшие подруги! С самого детства! Почему ты всегда такая скрытная?
Джемма нервно ходила по комнате, не глядя на меня. Она взмахивала руками и пыхтела от злости.
– Почему ты мне не сказала, когда всё началось? – Я пожала плечами. Джемма присела на корточки возле меня и положила руки на мои колени. Посмотрев мне в глаза, подруга сказала уже спокойнее: – Ты же знаешь, как я всегда мечтала, чтобы вы были вместе. – Я снова кивнула и закусила губу, останавливая следующую волну рыданий. – О, господи, Мэл, – выдохнула Джемма, и заключила меня в объятия.
Мне не удалось остановить себя, и слезы градом покатились по щекам. Мы просидели так несколько минут, пока я снова не успокоилась. Мы устроились на кровати, откинувшись на подушки. Истерика закончилась, и теперь всё, что от неё осталось – тупая боль в груди и ощущение в горле, словно его изнутри царапают тысяча иголок.
– Почему мы влюбились в таких дерьмовых парней? – спросила Джемма, грустно улыбнувшись.
– Не говори так о своём брате. Думаю, и Калеб не настолько плох.
– О, он ещё хуже Рона. Вон сколько времени прошло, и где он? Шляется по новым девицам? Ищет приключений? – Она махнула рукой.
У меня на языке буквально плясали слова о том, как он пришёл к Рону, но я не могла произнести их. Мои губы словно замёрзли. Я пообещала.
– Ладно, подруга, лучше расскажи мне, как ты донесла свою V-карту аж до Рона? Неужели в колледже перевелись симпатичные парни?
– Я не хочу парня, Джем. Мне нужен мужчина. Парни придурки. И, знаешь, мне кажется, теперь я не смогу быть и с другим мужчиной. Он… понимаешь, как будто околдовал меня. Я не замечаю других. Не могу смотреть на них. В них нет того, что есть в Роне. – Впервые я так откровенно рассказывала Джемме о своих чувствах.
– Не знаю, что ты в нём нашла. Он такой… не знаю, грубый что ли. Не понимаю, что девушки всегда в нём находили. Да, со мной он всегда заботливый и достаточно ласковый. Но с другими… – Она покачала головой.
– Он как медведь, правда? – с грустной улыбкой спросила я, а Джемма кивнула. —Но на самом деле он совсем другой. Рядом с ним мне спокойно. Он ласковый и заботливый. Нежный и грубый. Сильный. Суровый. Именно все эти качества меня так в нём привлекают. – Помолчав несколько минут, я добавила шёпотом: – Я не смогу без него, Джем.
Тихие слёзы вновь потекли по щекам. На этот раз не было истерики или рыданий. Просто глаза как будто сами оплакивали мою потерю. Джемма крепко прижала меня к себе.