– Только ради тебя, детка, – шёпотом произнёс Тейлор. Я закатила глаза незаметно для него.
– Тейлор, – позвал его Рон, и я зажмурилась. – А чем ты увлекаешься?
Мой парень выровнялся и выпятил покатую грудь, готовясь представить свою крайне интересную личность моему бывшему.
– Я играю в футбол, живу в доме братства. Мы часто устраиваем забойные вечеринки. Ну, знаешь, там девочки в коротких платьях, море пива и всякие приколы.
Я отстранилась и посмотрела на Тейлора. Он подмигнул мне, и в его взгляде был какой-то намёк, от которого я почему-то поёжилась. И почему я раньше считала его милым и приятным парнем? Сейчас он предстал передо мной тупым качком, игроком в футбол и человеком, совершенно лишённым радара сарказма. К тому же Тейлор, похоже, не уловил уничижительных ноток в голосе Рона, когда тот ранее упоминал о вечеринках и братстве.
Пока длилась словесная перепалка Рона с Тейлором, я смотрела на парней и пыталась понять, почему так всегда происходит в моей жизни. До Рона я встречалась с несколькими парнями, только чтобы не быть самой. После него я по этой же причине начала встречаться с Тейлором. Я с пятнадцати лет никогда не была сама, рядом со мной всегда был парень. И сейчас я как будто снова заполняла рядом с собой пустующее место. Как будто мне было холодно, если я была без парня.
Отчего-то эта мысль меня безумно расстроила. Ощущение было такое, словно без очередного плюс один я как будто несостоявшаяся личность. Меня начало душить чувство зажатости между двумя тестостероновыми сосудами, которые пытались померяться длиной своего эго. Причём мерялся только Тейлор, Рон же, по своему обыкновению сохраняя невозмутимость на лице и расслабленность в теле, забавлялся с моим парнем, как ребёнок играется с собачонкой.
Я почувствовала, что на глаза наворачиваются слёзы. Мне стало противно находиться в такой ситуации. Я испытывала отчаяние, находясь с Роном, потому что сердце не переставало набирать обороты и таранить грудную клетку. Когда во время фильма его нога невзначай касалась моей, я легонько вздрагивала, и наши взгляды встречались. Рон смотрел на меня, как всегда, непроницаемым взглядом зелёных глаз, над которыми нависали густые брови, образуя складку ровно посередине лба. У меня чесались руки коснуться его щеки, чтобы эта морщинка исчезла, а в уголках любимых глаз снова появились морщинки, похожие на лучи, которые образовывались только тогда, когда Рон широко улыбался. За этот вечер он не улыбнулся ни разу.
Я услышала, как голос Рона становился всё напряжённее с каждым словом Тейлора. Я вскочила, больше не в силах выдержать это противостояние. Выйдя на кухню, налила себе большой стакан воды, сделала три глотка. Положив руку на грудь – туда, где больше всего болело, – я пыталась заставить себя снова нормально дышать. Меня душили стены, ситуация, люди, даже я сама. Я подняла голову к потолку, чтобы заставить предательские слёзы затечь назад в глаза, не позволяя им испортить макияж.
Я услышала напряжённые быстрые шаги позади, и мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто вошёл в кухню. Я всегда чувствовала его присутствие по тому, как волоски на затылке приподнимались, а по позвоночнику пробегал волнительный холодок. Рон подошёл ко мне и, выхватив стакан из руки, бросил его в раковину, отчего тот разбился.
Я отскочила на несколько шагов и уперлась спиной в холодильник. Железный монстр задребезжал содержимым, когда мое тело соприкоснулось с глянцевой поверхностью. Ладони Рона были сжаты в кулаки так сильно, что побелели костяшки. Его взгляд пророчил мне взрыв, как только рот приоткроется.
– Серьёзно, Мэл? – спросил он сквозь зубы.
– Что? – дрожащим голосом спросила я.
– Тейлор, малышка Мэл? – Рон покачал головой, как будто не верил, что я могла привести такого парня.
– А чем он плох? – спросила я, набираясь мужества. – Он внимательный и заботливый, весёлый, и мне с ним легко.
Рон закрыл глаза и крепко сжал челюсти. Щипнув себя за переносицу, Рон потёр подбородок, и я снова оказалась в поле зрения зелёных глаз.
– Нам нужно поговорить.
– Рон…
– Нам. Блядь. Нужно. Поговорить, Мэл, – проревел он, делая ко мне два шага.
Я сжалась. Таким ужасающим он ещё не выглядел. Мне было страшно даже смотреть на него, не то что находиться рядом. Я сделала шаг влево, намереваясь обежать кухонный островок и покинуть кухню как можно скорее.
– Стоять, – прорычал Рон.
Он в два шага преодолел оставшееся между нами расстояние, и навис надо мной, поставив руки по бокам от меня. Я почувствовала, как меня начало трясти мелкой дрожью. Я пыталась убедить себя том, что это же Рон, он никогда меня не обидит. Но я не знала, на что на самом деле он способен, если будет разъярён.
– Посмотри на меня, малышка, – прошептал он у моего уха. Его быстрое дыхание обдавало мою кожу, но в этот раз меня не успокаивала его близость, а наоборот – пугала до чёртиков. – Детка, пожалуйста, посмотри на меня.
Я подняла взгляд, стараясь не приближаться к Рону ещё больше. Его глаза были подёрнуты пеленой гнева, они были цвета вечернего леса. Я, как завороженная, смотрела в них. Страх смешивался с желанием, бедное сердце трепетало и тянулось к нему.
– Коснись моей щеки. – Я шире распахнула глаза, но побоялась выполнить его просьбу. Отвернула лицо, и Рон наклонился ниже. – Малышка Мэл, положи руку мне на щёку, – попросил он снова. – Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты коснулась меня, – хриплым голосом пробасил Рон, задевая губами мочку уха, и пробуждая ото сна коматозных мурашек.
Он слегка отстранился и замер в ожидании. Я повернула голову и подняла трясущуюся руку. Не отводя взгляда от его глаз, я положила ладонь на тёплую, покрытую аккуратно постриженной бородой, щёку. Рон слегка вздрогнул и прикрыл глаза. Через несколько секунд он снова смотрел на меня, но во взгляде не было желания разорвать человека надвое. Он смотрел на меня так, как месяц назад. Так, как будто я – целый мир и лекарство от всех болезней для него.
– Меня это всегда успокаивает.
Я судорожно втянула воздух, даже не заметив, что перед этим перестала дышать. Зачем он это делал? Он ведь отказался от нас. Или нет? Я не умела читать Рона Мориса, поэтому мне оставалось лишь дожидаться, пока он сам озвучит свои мысли и желания.
– Нам нужно поговорить. Поехали.
В тон Рона снова вернулась его обычная решительность и желание командовать.
– Нет, – ответила я тихо, и попыталась забрать руку, но он прижал её своей ладонью.
– Почему? – спросил он.
– Потому что всё уже сказано. – В мой голос вернулась дрожь, а на глаза – слёзы. От Рона не ускользнула моя реакция, он напрягся.
– Когда? – прорычал он.
– Когда перед моим носом закрылась дверь твоей квартиры. А потом ещё когда целый месяц мой телефон молчал. Рон, мне не нужно повторять дважды. Как видишь, я всё поняла с первого раза.
Рон сжал губы и снова прикрыл глаза.
– По-хорошему у нас с тобой никак не получается, Мэлори Дуглас.
Сразу после этих слов Рон схватил меня за талию и закинул себе на плечо. Он решительно шагал из кухни под аккомпанемент моих криков, мужественно выдерживая град ударов кулачками по спине.
– Эй, какого хрена, мужик? – услышала я голос Тейлора.
Рон остановился и повернулся лицом к нашим друзьям. В его голосе были слышны металлические нотки, которые даже самому недалёкому человеку подсказали бы, что сейчас с этим мужчиной лучше не связываться.
– Не смей больше подкатывать к моей девочке, – прорычал он, крепче сжав мои ноги.
Его слова и тон не оставляли сомнений в том, что и как он сделает с человеком, который попытается вмешаться. Весь этот коктейль из мужественности, приправленный собственничеством по отношению ко мне хлынули через моё тело, как самый мощный афродизиак, снова наполняя его жизнью. Я была рада, что распущенные волосы, завесой прикрывающие моё лицо, не дали Тейлору увидеть триумф, который просто так скрыть было бы невозможно. Я всё ещё была его девочкой!
– Мэл… – послышался нерешительный голос Тейлора.
– Прости, – тихо ответила я уже у самого выхода.
Когда входная дверь уже практически закрылась, я услышала голос подруги:
– Тейлор, ничего личного, но у них долгая история, в которой, боюсь, никому третьему нет места. Мне жаль.
Я не слышала искренних сожалений в голосе Джеммы, потому что знала, что наше воссоединение с Роном она будет праздновать первая. Ну, сразу после нас.