– Стоять, – прорычал Рон.
Он в два шага преодолел оставшееся между нами расстояние, и навис надо мной, поставив руки по бокам от меня. Я почувствовала, как меня начало трясти мелкой дрожью. Я пыталась убедить себя том, что это же Рон, он никогда меня не обидит. Но я не знала, на что на самом деле он способен, если будет разъярён.
– Посмотри на меня, малышка, – прошептал он у моего уха. Его быстрое дыхание обдавало мою кожу, но в этот раз меня не успокаивала его близость, а наоборот – пугала до чёртиков. – Детка, пожалуйста, посмотри на меня.
Я подняла взгляд, стараясь не приближаться к Рону ещё больше. Его глаза были подёрнуты пеленой гнева, они были цвета вечернего леса. Я, как завороженная, смотрела в них. Страх смешивался с желанием, бедное сердце трепетало и тянулось к нему.
– Коснись моей щеки. – Я шире распахнула глаза, но побоялась выполнить его просьбу. Отвернула лицо, и Рон наклонился ниже. – Малышка Мэл, положи руку мне на щёку, – попросил он снова. – Пожалуйста. Мне нужно, чтобы ты коснулась меня, – хриплым голосом пробасил Рон, задевая губами мочку уха, и пробуждая ото сна коматозных мурашек.
Он слегка отстранился и замер в ожидании. Я повернула голову и подняла трясущуюся руку. Не отводя взгляда от его глаз, я положила ладонь на тёплую, покрытую аккуратно постриженной бородой, щёку. Рон слегка вздрогнул и прикрыл глаза. Через несколько секунд он снова смотрел на меня, но во взгляде не было желания разорвать человека надвое. Он смотрел на меня так, как месяц назад. Так, как будто я – целый мир и лекарство от всех болезней для него.
– Меня это всегда успокаивает.
Я судорожно втянула воздух, даже не заметив, что перед этим перестала дышать. Зачем он это делал? Он ведь отказался от нас. Или нет? Я не умела читать Рона Мориса, поэтому мне оставалось лишь дожидаться, пока он сам озвучит свои мысли и желания.
– Нам нужно поговорить. Поехали.
В тон Рона снова вернулась его обычная решительность и желание командовать.
– Нет, – ответила я тихо, и попыталась забрать руку, но он прижал её своей ладонью.
– Почему? – спросил он.
– Потому что всё уже сказано. – В мой голос вернулась дрожь, а на глаза – слёзы. От Рона не ускользнула моя реакция, он напрягся.
– Когда? – прорычал он.
– Когда перед моим носом закрылась дверь твоей квартиры. А потом ещё когда целый месяц мой телефон молчал. Рон, мне не нужно повторять дважды. Как видишь, я всё поняла с первого раза.
Рон сжал губы и снова прикрыл глаза.
– По-хорошему у нас с тобой никак не получается, Мэлори Дуглас.
Сразу после этих слов Рон схватил меня за талию и закинул себе на плечо. Он решительно шагал из кухни под аккомпанемент моих криков, мужественно выдерживая град ударов кулачками по спине.
– Эй, какого хрена, мужик? – услышала я голос Тейлора.
Рон остановился и повернулся лицом к нашим друзьям. В его голосе были слышны металлические нотки, которые даже самому недалёкому человеку подсказали бы, что сейчас с этим мужчиной лучше не связываться.
– Не смей больше подкатывать к моей девочке, – прорычал он, крепче сжав мои ноги.
Его слова и тон не оставляли сомнений в том, что и как он сделает с человеком, который попытается вмешаться. Весь этот коктейль из мужественности, приправленный собственничеством по отношению ко мне хлынули через моё тело, как самый мощный афродизиак, снова наполняя его жизнью. Я была рада, что распущенные волосы, завесой прикрывающие моё лицо, не дали Тейлору увидеть триумф, который просто так скрыть было бы невозможно. Я всё ещё была его девочкой!
– Мэл… – послышался нерешительный голос Тейлора.
– Прости, – тихо ответила я уже у самого выхода.
Когда входная дверь уже практически закрылась, я услышала голос подруги:
– Тейлор, ничего личного, но у них долгая история, в которой, боюсь, никому третьему нет места. Мне жаль.
Я не слышала искренних сожалений в голосе Джеммы, потому что знала, что наше воссоединение с Роном она будет праздновать первая. Ну, сразу после нас.
Глава 21
Как только за нами закрылась дверь в квартиру Рона и послышался щелчок замка, меня опустили на пол, и я тут же отскочила на несколько шагов. Развернулась, и мой взгляд наткнулся на крепко сжатые челюсти и потемневшие глаза. Я сжала кулаки, пытаясь сдержать ярость, ведь мама учила, что это чувство не к лицу девушке. Но у меня плохо получилось, потому что Рон разрушил мой вечер и меня саму. От былого триумфа и радости не осталось и следа. Я была зла, в первую очередь, на себя саму за то, как быстро сдалась, стоило ему только повести себя как неандерталец по отношению ко мне.