Каждому на войне свое
На подступах к Дунайскому каналу все еще идут упорные бои.
Вот осколком снаряда разбило громадное бемское стекло в витрине обувного магазина. Бесстрашные венские девушки, «вторым эшелоном» идущие вслед за нашими передовыми частями, тут же, и чуть ли не под разрывами снарядов, пробираются в витрину, и дальше — в магазин.
Оттуда выходит какая-нибудь красивая бестия с очаровательной улыбкой, несет в кошелке или нанизав на веревку пар двадцать модельной обуви всех цветов и фасонов и, высоко вздернув руку, с удивительной грацией машет нашим солдатам.
Венские юноши ведут себя несколько иначе, не столь «героически».
В районе Канала ко мне подходит группа человек в двадцать. Наряжены в жалкие лохмотья. И где они набрали это многоцветное тряпье? А рядом — фабрика готового платья, развороченные снарядом ворота. Юноши просят разрешения. немного приодеться. Они думают, что я комендант. Но я не комендант и, конечно, разрешаю.
Юноши входят в ворота, я иду своей дорогой.
Через час, недалеко от Оперы, я вижу на той стороне улицы толпу необыкновенно толстых людей. Откуда такие взялись в Вене? Кто они? Толстяки переходят улицу и еще издали машут мне рукой. И тоже не без грации!
Я, конечно, узнаю юношей. Как им удалось напялить на себя по три костюма и по три пальто — трудно сказать. Но еще труднее при их виде удержаться от смеха.
Каждому на войне свое.