Новый закон говорил – каждый имеет право жить. Так что, если ребенок не хотел жить со своими родителями, или в детском доме, или просто не хотел вести ту жизнь, которую вел – он мог получить второй шанс, получить другую жизнь. Теперь, если ребенок сбегал из дома, Власти сначала звонили в Детежище и узнавали – не у них ли потерявшийся, спрашивали, жаловался ли ребенок на родителей. Если ребенок жаловался, был измучен или избит – Власти начинали копать под родителей. Если ребенок молчал – в Детежище никто не заставлял ни в чем признаваться, - Власти проверяли родителей сами. Власти даже могли не сообщить родителям, что ребенок в Убежище.
«Ваш ребенок под защитой Фироками», - сообщали Власти. Это означало, что ребенок найден, жив, и хорошо себя чувствует. Но в Убежище ли он, у властей, у богатого господина, который забрал ребенка на содержание – родители не могли знать. Если ребенок хотел домой – Власти забирали его домой из Детежища.
Сперва дети боялись Детежища, бездомные боялись Безежища, но потом, они увидели, что Убежища не тоталитарные колонии. Это действительно были убежища. Там можно было жить, есть, отдыхать. Они существовали, просто, чтобы дать силы нуждающимся идти по жизни дальше.
Конечно, среди детей ходили страшилки, что богатые господа приходят туда и там набирают себе рабов и секс-игрушки. Ну, некоторые вымотанные нищетой дети даже ждали этого. Но напрасно. Корифеи Фироками держались подальше от Убежищ, они всегда знали, где найти не запуганные игрушки.
Всего один закон и всего лишь три места решили огромные проблемы общества. Фироками всегда так делал. Решал. Ажен готовил новое решение для преступников и для душевнобольных. И сейчас Фироками смотрел, как работает это направление. А оно отлично работало.
По радио заиграл какой-то хит. Некоторые из банды Оденса стали пританцовывать в такт.
Оденс злился на рекламу, на мелодичный шелест голоса корифея. Никакой новой жизни у него быть не может, сказочки. Оденс и тысячи ребят жили в обычном детдоме. Со всеми вытекающими. С приходящими насильниками, с невкусной едой, с дурацкими и несправедливыми правилами. Сенатор Ажен говорил, что если проект Убежищ сработает, то все детские дома будут перестроены по их схеме. Но пока это был обычный детский дом.
Настороженный взгляд зеленых глаз Оденса упал на ряд мусорных контейнеров, все они были закрыты, чтоб крысы и неотловленные животные не могли туда забраться. Оденс со сдавленным криком пнул один, сбивая крышку. Его компания заискивающе засмеялась. Он победно улыбнулся, власть, захваченную среди сверстников нужно было поддерживать. Он пнул контейнер еще раз, какой-то мусор выпал, ветер тут же подхватил какой-то пакет и поднял его в воздух.
- Зачем ты это делаешь? – Хедж неожиданно вырос перед ним.
- Ты-то чего нарываешься? – ухмыльнулся Оденс.
- Зачем ты все портишь? Этот замок – он защищает нас от болезней и грязи.
Оденс взглянул на свою банду, чтобы почувствовать поддержку, и грубо ответил:
- А тебе-то что?
- Я живу здесь, так же, как и ты.
- Это не мой дом! – со сдержанной яростью выплюнул Оденс.
Блондин угрожающе надвинулся на Хеджа. Лицо его было совсем близко к лицу Хеджа. Но тот спокойно стоял перед ним.
- И что? Сейчас ты живешь тут. И, может, ты будешь тут работать. Может быть уборщиком.
- Я никогда, никогда не буду уборщиком! – прошипел Оденс, приближаясь к Хеджу еще ближе.
- Может быть, - невозмутимо сказал Хедж и отступил от Оденса, - Может, я ошибся. Ты не смог бы стать уборщиком. Ты слишком любишь грязь. Поэтому ты пытаешься все превратить в помойку. Так ты чувствуешь себя лучше, как дома, так?
Оденс резко выбросил кулак в лицо Хеджа, но тот уклонился, как будто знал как ударит Оденс. И когда. Банда притихла и наблюдала за ними. Их главарь представал не в своем обычном блеске, это значило, что он отомстит за унижение.
- Что ты сказал? - спросил Оденс с угрозой в голосе.
- Ты слышал. – Хедж пошел к контейнерам, подбирая по дороге мусор, который выпал из сломанного Оденсом.
- Придурок, - сказал Оденс и пнул Хеджа, когда тот повернулся к нему спиной. Хедж не удержался и уперся ладонями в землю. Оденс нарочито рассмеялся. Банда тоже нестройно рассмеялась. Все хорошо. Все как всегда. Власть у них. Их никто не обидит.
- Просто иди, поросенок, - выпрямился Хедж, - не пытайся общаться со мной, ты не умеешь пока.
Оденс хотел напасть на парня, но в глазах у него что-то мелькнуло, что-то такое, что инстинкт самосохранения переубедил Оденса.
- Я и не хочу общаться с тобой. Никто не хочет. – Оденс вывернул карманы и выбросил какие-то бумажки и другой мусор на землю. – Убери это тоже, раз ты так любишь убираться.