Глава 15
— Семён, ну какого хрена, — в голосе Сикорского сквозила вселенская усталость. — Ты не мог просто промолчать?
— Я разве сказал хоть слова неправды? — я не собирался становиться терпилой. — А если нет, тогда какие ко мне претензии?
— Ты не понимаешь, что нельзя ссориться с партийными руководителями? — вздохнул Игорь Игоревич. — Пусть ты прав, но теперь секретарь тебе жизнь может испортить.
— Вот как только номенклатура становится неприкосновенной начинается путь в пропасть! — жёстко отрезал я. — Вы сами не видите, что ли, что партийцы превращаются в эдаких бояр в худшем смысле этого слова? Как быстро они потребуют, чтобы безродные холопы за десять шагов перед ними шапку ломали⁈
— Не утрируй! — построжел полковник, но полной уверенности у него в голосе не было. — Не будет этого.
— Люди не меняются, Игорь Игоревич, — теперь уже я вздохнул. — Да, сильно наглеть боятся, но это пока. Попробуйте убрать надзор комитета, сделать партийных деятелей неприкосновенными и сами увидите, как быстро они потеряют всяческие берега. Тот же синдром вахтёра превратится в нечто гораздо более ужасное. А под спецснабжение, которое сейчас только забугорными товарами занимает попадёт вообще всё что только можно, включая сырокопчёную колбасу. Ибо не пристало обычным работягам жрать то же что и партийной элитке. Нужно наглядно показать быдлу её место. Они бы и категории снабжения не отменяли. А зачем? Сами то идут по высшему разряду, а что там в какой-нибудь Сибири люди недоедать будут, так-то плевать. Зато из Прибалтики давайте витрину социализма сделаем, несмотря на то что там до сих пор родню-эсэсовцев вспоминают, да русских ненавидят.
— Такого никогда не будет! — отрезал Сикорский. — И Прибалтику снабжают так же, как и остальных. Были мы в том году в Риге. Красивый город, и никакой ненависти не заметил. Приветливые люди, со своей спецификой, конечно, но во всех республиках такие.
— Ну дай-то Бог, — я понял, что меня опять понесло. — Ладно, обещаю, больше такого не повторится. Буду сидеть как мышь под веником. Я и в тот раз идти не хотел, комсорг доколупалась.
— Смотри мне, — тоже сдал назад полковник. — С секретарём вашей первички поговорили. Не мы, конечно, из райкома товарищи. Намекнули, чтобы тебя не трогали, но ты прижми хвост, со своей жаждой справедливости. Без тебя нашлось бы кому её осадить. А то тебя послушать, так комсомол вообще ничего делать не должен. Пусть пьют, морды бьют, пофиг.
— Ну вы не передёргивайте, — справедливо возмутился я, — Я, наоборот, обеими руками за если разных хулиганов и алкашей будут на правило ставить, да не на поруки брать постоянно, а именно наказывать. Но, во-первых, каждое решение требует тщательного расследования что послужило причиной, ведь одно дело, если это запойный алкаш, другое, если там с горя человек выпил и оступился. А во-вторых, не хрен лезть в сферы, в которых ничего не понимаешь. В ту же семейную психологию. Два взрослых человека сами не могут договориться, а типа она пришла, шашкой рубанула и всё стало хорошо. Так не бывает!
— Ну с этим я согласен. — хмыкнул Сикорский и словно испугавшись тут же перевёл разговор. — Как первая факультатива лекция прошла? Много народу было?
— Вам же доложили, — я усмехнулся, ничуть не скрывая своего веселья. — Что за детский сад, товарищ полковник. Нормально прошла. Народу в пределах ожидаемого. В дальнейшем отсеется, конечно, не меньше половины, но я на это и рассчитываю. Да вы и сами знаете.
— Не умничай! — Игорь Игоревич даже не подумал смутиться. — Ладно, вы там в гости собирались? Езжай. Но помни, завтра запланировано продолжение эксперимента. Товарищ Стравинский лично хочет присутствовать, так что никаких там… ну ты понял. Только попробуй! Своими руками тебе голову откручу!
— Ещё и он, — я поморщился, не обратив внимания на угрозы. — Хотя попробуй откажи Архонту. Пойду я. Кланяйтесь от меня Аглае Валерьевне. Как будет возможность заеду в гости.