– Говорят, его жена будет подавать иск. Это ужасно беспокоит администрацию.
– Я знаю. – Эрик протянул Лори ее бокал: – За нас.
– За нас. – Лори подняла бокал, потом сделала глоток. – Отлично.
– Правда? – Эрик тоже сделал глоток: коктейль получился терпким и вкусным. – Неплохо.
– Нет, не неплохо, а отлично, – улыбнулась Лори очень тепло. – Все просто отлично, серьезно.
– Я тоже так думаю, – ответил Эрик, тронутый и счастливый. Он потянулся к ней и уже почти поцеловал, когда зазвонил его телефон. – Черт. Проклятье.
– Отключи звонок.
– Очень смешно. – Эрик вытащил телефон из кармана, на экране высветился номер больницы. – Надо ответить.
– Ну тогда вперед. Ужин будет готов через десять минут, но я могу убавить огонь, если надо.
– Спасибо. – Эрик коснулся экрана, чтобы ответить на звонок. – Доктор Пэрриш слушает, – сказал он, но в трубке раздавался только треск и чей-то голос пытался прорваться через этот треск, но безуспешно. – Алло? Алло?
– Эрик, иди в коридор, – напомнила ему Лори. – Ты же помнишь, здесь связь не работает.
Эрик вышел из комнаты в коридор. Но телефон по-прежнему барахлил. – Алло? Вы меня слышите?
– Доктор Пэрриш… – прорвался женский голос, но помехи снова заглушили его.
– Алло? Алло? – Эрик в поисках устойчивого сигнала дошел до ванной и прошел уже мимо обеих комнат квартиры Лори – ее кабинета и спальни. – Доктор Пэрриш слушает. Алло? Алло?
– Доктор Пэрриш? Это вы?
– Не кладите трубку, теперь вы меня слышите? – Эрик зашел через открытую дверь в кабинет Лори, где раньше никогда не был. Кабинет был маленький, уютный и очень жизнерадостный. Белые книжные полки, заставленные книгами, шли по кругу, у одной из стен стоял белый же металлический сейф. Белый стол и черный эргономический стул стояли прямо у двери, напротив стены, завешанной постерами Шагала, Миро и Ротко.
– Да, привет, это Джулия Михан. Я взяла ваш номер в дирекции.
– Джулия… кто? – Эрик теперь слышал ее очень хорошо, но не мог вспомнить это имя.
Он сел за стол Лори.
– Джулия из компьютерного отдела. Ладно, неважно, помните, вы просили меня посмотреть, кто получал доступ к истории болезни миссис Тихнер после ее выписки?
– А, да, точно. Привет. – Теперь Эрик вспомнил.
– Простите, вчера я так глупо себя повела… Просто это сильно нервирует – работать рядом с моргом. Ненавижу последней уходить с работы, потому что тогда надо закрывать дверь.
– Ничего страшного. Простите, что я не мог назвать вам вчера свое настоящее имя. – Эрик рассматривал вещи, стоящие на столе Лори: серебристый лэптоп, ряд заводных игрушек: ярко-желтый цыпленок, голубой робот, тигр, который делает сальто…
– Да ладно. Мой босс разрешил мне дать вам информацию.
– Давайте. – Эрик уже знал, что она назовет имя Сэма, но лишний раз убедиться было нелишним.
– Доступ к файлу был открыт доктору Сэму Уорду и доктору Лори Фортунато.
Эрик подумал, что снова на линии какие-то помехи.
– Что вы сказали? Последнее имя?
– Доктор Фортунато.
Эрик тут же облегченно вздохнул, найдя объяснение:
– А, ну конечно. Она же вчера открывала его для меня. Она же и показала мне этот файл!
– Да, доктор Фортунато открывала его вчера.
– Окей, спасибо.
– Подождите, не кладите трубку. Она открывала его еще два месяца назад. Уже после выписки больной.
Эрик ничего не мог понять.
– Этого не может быть.
– Именно так. Она открывала его дважды, один раз вчера, а второй – то есть первый – два месяца назад.
– Вы уверены в этом?
– Абсолютно. Если вы хотите уточнить даты и время – я могу их вам назвать. Я даже могу сказать вам, на какое время открывался файл каждый раз. У вас есть, где записать?
– Подождите. – Эрик оглянулся в поисках листочка, но на столе бумаги не было. Он заглянул в корзину для бумаг, которая стояла рядом со столом и была почти пуста, за исключением нескольких мятых счетов и конвертов. Он вынул один из конвертов и достал ручку из кармана рубашки. – Говорите.
– Доктор Фортунато заходила вчера и восемнадцатого апреля. А пациентка была выписана пятнадцатого апреля.
Эрик был слишком ошарашен, чтобы писать.
– А когда доктор Уорд открывал файл?
– В тот же день, когда и доктор Фортунато, восемнадцатого апреля. Доктор Фортунато заходила в 9:05 вечера, а доктор Уорд – в 9:30 вечера. Она закрыла файл через пять минут, а он – через десять.
Эрик окаменел. Он не мог говорить. Он ничего не понимал. Лори ведь утверждала, что никогда не открывала истории болезней выписанных пациентов – и при этом выясняется, что она заходила в историю болезни Вирджинии прямо перед Сэмом. Он рассеянно обвел взглядом игрушки на столе, не видя их, а потом вдруг краем глаза заметил, как на дне корзины для бумаг что-то блеснуло.