Значит, он поспешил с выводами. Конечно, оставался еще небольшой шанс, что Макс сейчас в пути, что он знает, где живет Рене. Все указывало на это – Макс должен был сейчас ехать сюда, чтобы убедиться, что Рене дома и в безопасности. Так должно было быть. Но был и другой вариант: что Макс сейчас находился где-то совсем в другом месте, собираясь покончить с собой…
Вдруг машина Эрика оказалась в круге света от фар другой машины, которая выехала из-за поворота на Гристмилл-роуд. Это был черный автомобиль-купе. Эрик снова надвинул бейсболку пониже, когда машина проезжала мимо него, и успел заметить, что за рулем сидит мужчина. Эрик предполагал, что это может быть Макс, и чтобы проверить свою догадку, решил поехать за ним к тому месту, где остановилась машина Рене. Там, в тупике, Эрик мог бы остаться с ним с глазу на глаз – и это замечательно.
Темный купе медленно проехал по улице, а потом развернулся и поехал в обратную сторону. Эрик замер в ожидании: если за рулем действительно Макс, то сейчас встреча неминуема, мальчик не сможет избежать ее. Внезапно вспыхнувшие фары дальнего света ослепили Эрика – они били прямо ему в лицо от темного купе, который резко остановился всего в футе от машины Эрика. Теперь Эрик отчетливо видел, что за рулем машины не Макс – это был мужчина средних лет, который смотрел на него, подозрительно сощурив глаза за стеклами очков.
– Прошу прощения, приятель, – заговорил водитель серьезно. – Я живу здесь, в этом тупичке, и знаю всех своих соседей. И ты – не один из них. Что ты здесь делаешь?
– О, извините. – Эрик поднял вверх руку с телефоном: – Я просто получил смску и заехал сюда, чтобы ответить на нее.
– Ты что, первый раз в этих местах?
– Я не сразу разобрался, что это тупик. Я был на Харвест, когда получил смску, и свернул сюда. Просто не знал, что тут проезда нет. Наверное, пропустил знак.
– Ага, ладно. – Водитель слегка расслабился на своем сиденье. – Не пропустил ты знак – его тут и нет. Просто большинство местных знают, что тут тупик, а ты ж не местный – понятно, почему ты попал в эту ловушку. Я не хотел тебя обидеть, приятель, просто сейчас такие времена, что, как говорится, надо держать ухо востро.
– Конечно, я понимаю, все правильно.
– Я не говорю, что ты там террорист какой-нибудь или еще что. Ну, то есть, я понимаю, что ты не террорист.
– Конечно, нет. Я просто поеду дальше по своим делам. А смска подождет. – Эрик включил зажигание и тронулся с места.
– Отлично. У нас тут все сознательные, знаешь, рано или поздно кто-нибудь точно вызвал бы полицию.
– Да-да, конечно, спокойной ночи.
Эрик нажал на газ и медленно тронулся с места. Он проехал до конца тупика, бросил взгляд на машину Рене, стоящую около большого кирпичного дома, на первом этаже которого горел свет. Потом он развернулся и выехал на шоссе, помахав на прощание водителю купе, который показал ему поднятые кверху большие пальцы рук.
И только оказавшись на шоссе, Эрик наконец выдохнул.
Глава 28
Эрик поехал в южном направлении. Грудь у него сдавило – до боли знакомое ощущение. Он прекрасно помнил его со времен своего тревожного расстройства – это чувство, что чья-то стальная рука сжимает твою грудную клетку, легкие, даже трахею… Стараясь контролировать дыхание, он гнал вперед и напряженно соображал, куда же мог податься Макс. Мимо пронеслись закрытые, темные магазины Девона, стоянка «Хоул Фудс» была пуста, мороженое «Брюстерс» закрыто, и на парковке совсем не было машин, кроме машины технических служб.
Тут вдруг в голову ему пришло, что «Перфект Скор» находится совсем недалеко отсюда и что Макс вполне может быть там – с очень большой долей вероятности.
Эрик свернул налево, потом два раза направо, и вот перед ним уже виднелось здание «Перфект Скор». Вывеска горела красным – подсознательно это ассоциировалось у большинства с Гарвардом, что автоматически вызывало доверие у чадолюбивых родителей, мечтающих во что бы то ни стало видеть своего ребенка в престижном колледже. Само здание было кирпичным, одноэтажным и простым, перед ним была стоянка – пустая. Эрик объехал здание кругом, но и там было пусто.
Тогда Эрик свернул направо и поехал домой, понимая, что это ощущение давления в груди не пройдет до тех пор, пока он не найдет Макса. Он проезжал мимо темных домов и думал о семьях, которые в них живут, о детях, которые ложатся спать, чтобы завтра встать в школу вовремя, о матерях и отцах, которые идут в общую постель, слишком уставшие, чтобы думать о сексе, но тесно прижимаются друг к другу, как когда-то он и Кейтлин – потому что так удобнее и приятнее. Эрику нравилось быть женатым, ему нравилось иметь дом и семью, нравилось возвращаться каждый вечер в одно и то же время. Он вдруг понял, что на самом деле скучает не по Кейтлин – он скучает по жене, по дому, по семье, по ощущению защищенности, которое она дает. Возможно, он был не меньше ее виноват в том, что произошло, – ведь он тоже любил не человека, а только созданный им самим образ. Оглядываясь назад, он признавал, что они никогда не жили дружно, постоянно препирались по мелочам типа того, кто должен выносить мусор и кто будет делать закупки для школы, они оба постоянно соревновались друг с другом, пытались отобрать друг у друга очки – и в конечном итоге оба проиграли.