– Когда это в фильмах ужасов слова «нам послышалось» действительно означают, что героям послышалось? – спрашивает Ро, натягивая джинсы.
Раздается еще один стук. На этот раз ближе. Я начинаю жалеть о своих попытках связаться с призраком сестры Ассумпты.
– Ох, Ро.
– Я пойду проверю.
– Не бросай меня!
Но Ро уже на полпути к выходу, поэтому я быстро надеваю свою одежду и иду следом. Обогреватель тихо потрескивает, а я думаю: «Если я потеряю единственное хорошее, что осталось в моей жизни, я точно сойду с ума».
3
Я ЖАЛЕЮ, ЧТО НЕ НАДЕЛА ОБУВЬ. КОГДА МЫ оказываемся в коридоре, я чувствую, что мои носки пропитались пеплом, пылью и прочим мусором. Маленькие щепки, крошечные камешки, которые каким-то образом проникли внутрь.
– Звук был сверху, – говорит Ро, ставя одну ногу на ступеньку и закрывая глаза. – Постой.
Я наблюдаю, как он погружается в свой дар, разговаривает с домом, с трубами, с проводкой.
– Возьми меня за руку.
Я переплетаю свои пальцы с его. Он ведет меня вверх по гниющей лестнице, переступая каждую предательскую ступеньку и убирая руку с перил в тех местах, где они могут сломаться.
– У тебя дрожит рука, – замечает Ро. – Ты ведь не очень-то боишься?
– Нет, – отвечаю я неубедительно.
– Наверное, это сквоттеры[2]. Жилищный кризис, понимаешь ли.
Но Ро не разговаривал с Дори на похоронах. Ро не видел, какое удовлетворение мелькало в ее взгляде, как будто она предвидела все заранее. В тот день в ее голосе не было ни капли сомнения. Что, если это все? Конец?
– Ро, – обращаюсь к нему я. – Я люблю тебя, слышишь?
– Что?
– Если что-то случится, я не хочу, чтобы наш последний разговор был о мусоре в глазах.
– Ладно, Мэйв, я тоже тебя люблю.
Но тут раздаются еще звуки – топот ног, потом как будто кто-то двигает мебель, после чего опять как будто кто-то шагает. Рука Ро напрягается. Я чувствую, как он думает: «Может, там ничего и нет».
Мы поднимаемся по лестнице дальше. Вот мы уже на втором этаже. Я вспоминаю, как за несколько минут до урока делала домашнее задание по географии на лестничной площадке, положив тетрадку на приподнятую ногу. Фиона меня поторапливала. Это было всего семь месяцев назад. Неужели так много всего изменилось?
Мы доходим до двери класса 3А, и у нас уже нет никаких сомнений, что за ней кто-то есть.
– Подожди, – шепчет Ро.
Оглядевшись по сторонам, он приседает рядом с неработающим радиатором, одним из тех, на которых я сидела зимними месяцами, и проводит рукой по тонкой медной трубе, которая соединяет его со стеной.
– Давай, милая, – шепчет он.
И труба, взвизгнув, оказывается в руке Ро. Он сосредоточенно рассматривает ее, и она медленно сгибается в форме ломика.
– Ты только что сделал оружие из трубы радиатора? – шепчу я.
Ро пожимает плечами, как будто это пустяк.
– Идем.
Положив руку на ручку двери, он открывает дверь в класс 3А.
Сначала мы никого не видим. Видим только спальный мешок, рюкзак и фотоаппарат. Фотоаппарат направлен на меня. Это «Поляроид», одна из тех современных моделей, которую выпускали несколько лет назад и которую некоторые девочки брали с собой на вечеринки. Я смотрю на него в недоумении, но в голове у Ро проносится четкая мысль: «Зачем кому-то приносить камеру в то место, где мы занимаемся сексом?»
Нас обоих охватывает странная смесь ужаса, облегчения и отвращения. «О, да это всего-то какой-то извращенец! Обычный ублюдочный извращенец. Не демон мести. Уже что-то понятное».
И тут раздается голос. Знакомый голос.
– Ро?
Я мгновенно разворачиваюсь. У окна стоит Аарон, частично скрытый останками занавесок. Я не понимаю, почему он первым произнес имя Ро и почему у него такой удивленный тон. Но это Аарон, и я ощущаю облегчение, как будто бы только что нашла потерянный паспорт.
– Какого черта?! – восклицаю я. – Аарон!
Высунувшись из окна, Аарон докуривает сигарету. Спиной он опирается на строительные леса снаружи. Волосы у него коротко подстрижены, глаза усталые. Он похудел, хотя и раньше выглядел не то чтобы плотным. Сейчас, когда его лицо стало виднее, заметно, как на нем выпирают скулы.
– Это еще что такое? – спрашивает Ро, поднимая фотоаппарат.
– Положи на место, – довольно грубо говорит Аарон.
– Ты зачем шныряешь в разрушенной школе? Да еще с камерой!
Ударение на слове «камера» немного сбивает Аарона с толку, и он делает паузу, чтобы рассмотреть нас обоих. Затем он понимает, что мы явно одевались в спешке.
– Ого, – мрачно произносит он. – Я и не думал, что прерываю сеанс падения Содома и Гоморры. А почему у тебя медная труба в руке? Собираешься ею забить меня до смерти?
2
Лица, самовольно заселяющие пустующие, незаселенные здания или помещения, не являющиеся собственниками или арендаторами, также не имеющие иных разрешительных документов.