Вернулась Лида в городок такой модницей, что ни у кого язык не повернулся ее «колхозницей» назвать. В нее тут же повлюблялись все мальчики класса. И даже несколько пацанов, что учились в третьем. Девочки возжелали с Лидой дружить, и все у нее наладилось.
Но это только в школе. А вот дома!.. С теткой Лида плохо ладила с самого начала, чем дальше, тем хуже. Женщиной тетка оказалась невыносимо капризной. И крайне мнительной. Лиде даже казалось, что все болячки она себе придумала, поверила в них, и организм стал пошаливать под воздействием обратного эффекта плацебо. Племянница вынуждена была слушать постоянное нытье, придирки и выполнять всю работу по дому. Она ощущала себя Золушкой, только без крестной феи. Но все равно обратно в деревню категорически не хотела. Даже в гости ездила через силу. Впрочем, ее не так часто и звали. Разве что на лето, чтобы в огороде помогала. Но Лида, вкусившая радость «культурного» отдыха в «Артеке», решила, что каникулы будет проводить не на грядках, а у моря или хотя бы у речки. Так как тетка на загородные лагеря раскошеливаться не собиралась, то Лида записалась в разные кружки и секции. А еще в ансамбль народных танцев. Лучших участников часто поощряли путевками. А танцоров на целый месяц всем составом вывозили на турбазу «Озерная». В итоге Лида выезжала в лагеря регулярно. Вот только времени ни на что не хватало. Особенно на учебу. Так что, кроме троек, в табеле у Лиды были пятерки только по музыке и физкультуре.
В четырнадцать она стала девушкой. Поздновато. У других уже в двенадцать месячные пришли, а у одной девочки из их класса аж в десять. Лида же запоздала. Зато расцвела быстро и так пышно, что ею восторгались не только парни, но и мужчины. А девушки и женщины — завидовали. Тетка в том числе. Она всегда была неказистой. А по словам матери, страшной, как смертный грех. Поэтому никто ее замуж и не взял. И от неудовлетворенности (мать употребляла другое слово, позабористее) у ее сестры развилась неврастения и куча других заболеваний. А еще стойкая зависть к более привлекательным представительницам своего пола. Лида не очень-то матери верила, пока сама с этим не столкнулась. Когда они с теткой за покупками ходили, на Лиду мужчины заглядывались. А кто и заигрывал, и познакомиться пытался. Так тетка чуть не с кулаками на них бросалась. А потом для племянницы находила такую кучу дел, чтоб у той на личную жизни ни секундочки не оставалось.
Совсем заела Лиду старая дева. И тут произошло чудо! Объявилась… крестная фея! А вернее, фей. Ее отец. Все думали, что умер он давно. Погиб в пьяной драке или траванулся чем-то. А оказалось, он жив-здоров. Бомжевал долгое время, таскался черт знает где. Пока не прибился к одной вдове. Она дачу на лето снимала. А он в ее сарае уснул, пьяный да сильно побитый. Женщина пожалела его, выходила, накормила и оставила у себя жить. Не в доме, конечно. В сарае. За постой заставляла платить. Не деньгами, их у него не было, услугами. Просила огород полить, забор выправить, дров нарубить. Именно просила, не требовала! Но одно условие поставила: живет он у нее до тех пор, пока трезвость сохраняет. Как напьется, вон пойдет. Потому что у нее сын-подросток. Ему дурные примеры ни к чему.
Пару раз отец не сдержался. Принял на грудь. Но дозы были небольшие, и хозяюшка не заметила этого. Или сделала вид. Зато в одну ночь, когда сын с товарищами в поход ушел, так его отлюбила, что у мужика будто второе дыхание открылось. Захотелось совсем других радостей. Плотских. Да не абы с кем, а со своей хозяюшкой. По нраву она пришлась ему. Всегда о такой мечтал. Чтоб дородная, с огромной грудью, полными, ласковыми руками и маленькой ножкой тридцать пятого размера. Жена другой была. Стройной, жилистой, с крупными конечностями. Модель настоящая. И, бесспорно, красавица. Но не его. Да еще и дура. И шлюха. И хабалка. А хозяюшка — женщина спокойная, образованная, интеллигентная. Завуч в школе. А сколько в ней любви нерастраченной. Муж-то ее бросил давным-давно. Она постарше отца была…
Осенью, когда каникулы кончились, они все втроем в город уехали. Стали вместе жить. Отца пристроили в школу слесарем. А кроме этого, он еще и подрабатывал. Как бухать перестал, так силы в нем скопилось немерено. Фуры и вагоны разгружал. А потом хозяюшку свою до утра любил. За это она ему прощала редкие пьянки. Совсем не мог он от них отказаться. Душа требовала иногда отрыва. Но папашка не грубил. Пару дней пил, потом все, шел в завязку.
Несколько лет прожили они с хозяюшкой, пока не надоумила она его отыскать дочку. Других-то детей уже не будет. Сама она рожать более не собиралась. Вот и отправила гражданского супруга в родную деревню. Думала, Лида там, с матерью. Отец, когда приехал, выяснил, что нет ее, к тетке в город сослана. Зато у жены новый хахаль. Не Кузин, другой уже. И детей, кроме Лиды, трое. Все девочки.