Когда, совершенно измученный, Женька уцепился за густую траву и вытянул себя из грязной ложбины на твёрдую землю, туман уже окончательно рассеялся. Прежде чем отправиться дальше, Женька решил передохнуть и взглянуть на болото, которое могло стать его могилой, без плотной завесы туманных испарений. Он хотел усмехнуться напоследок в заляпанное тиной лицо смерти, которая не удержала его в своих вязких, душных объятьях. Однако, то, что он увидел, напрочь лишило его желания усмехаться. Он смотрел в настоящую преисподнюю - сырую и липкую обитель мучений и ужаса.
Он насчитал не менее пяти мешков с телами внутри, которые недвижимо, словно замшелые пни торчали в трясине. Но не это было самое страшное. По рябому лику болота, словно бородавки, были разбросаны кочки, поросшие осокой. И на некоторых из этих клочков относительно твёрдой земли, лежали странные создания, лишь отдалённо похожие на людей. Невероятно истощённые, почерневшие от едкой грязи и жгучего солнца, с неестественно вывернутыми ногами, распухшими, как брёвна, они казались мёртвыми, но это было не так. Над каждым из "жителей болотных кочек" кружили бесчисленные сонмы плотоядных насекомых, и, время от времени, костлявая рука поднималась, хватала горсть летающей болотной нечисти, и отправляла в рот.
Иные из выживших жертв "охоты на бесов" умудрялись дотянуться рукой до собственных покалеченных ног, чтобы сорвать горсть присосавшихся пиявок, и начинали жевать их скользкие тельца. Таких несчастных Женька насчитал с десяток. Ему стало жутко, когда он попытался представить масштабы творимых сектантами "жертвоприношений" - ведь, кто знает, сколько людей с переломанными ногами проглотила трясина, не оставив ни малейшего шанса на спасение. Да, и неизвестно - лучше ли участь тех, кто сумел освободиться из мешка, но не нашёл в себе сил, чтобы выбраться из болота. Возможно, они теперь завидуют мёртвым, обречённые терпеть невыносимые мучения, и поддерживать остатки своих жизненных сил, поедая паразитов, насекомых, лягушек и прочую болотную живность.
На некоторых кочках Женька заметил обрывки мешковины и обглоданные добела кости. Он содрогнулся в отвращении, поняв, что некоторые из пленников болота не гнушались пожиранием своих мёртвых товарищей. Женьку охватило странное чувство - смесь брезгливости и сочувствия. А ещё его просто лихорадило от злости - он страстно желал вцепиться в горло главарю лесных фанатиков, а потом и его подручным, чтобы их пустые глаза повылезали из глазниц. Ведь безумные садисты-общинники не избавляли землю от бесов, а напротив - нормальных людей делали чертями.
С кочек доносились слабые стоны, и Женька догадался, что слышал в тумане не эхо, а голоса умирающих. Он понимал, что сейчас ничем не сможет помочь этим людям, но шёпотом пообещал, что пришлёт помощь, как только выберется из леса. Он чувствовал, как его искалеченное тело с каждой минутой покидали силы, а потому, не желая больше терять ни секунды, стал ползти в сторону, где, как ему казалось, он сможет найти людей. Он тянул своё тело по опавшей хвое, через торчащие корни, а перед глазами стояла чудовищная картина с лежащими на болотных кочках ещё живыми телами, укрытыми одеялом из насекомых.
Женька пробирался ползком сквозь лесную чащу, часто останавливаясь для отдыха. Где это было возможно, он перекатывался боком, чтобы сберечь исколотые хвойными иглами руки. К вечеру, когда голод и жажда стали настолько сильными, что почти заглушали боль в сломанных ногах и израненных пальцах рук, Женька, наконец, услышал шум автомобильной дороги. Надежда придала ему сил, и скоро он уже выползал на асфальт. Силясь приподняться над дорожным покрытием, Женька увидел слепящий свет и услышал оглушительный визг тормозов, после чего без сил упал лицом на свои окровавленные ладони.
Белый потолок, бледно-зелёные стены, раковина умывальника в углу возле двери - Женька прекрасно понимал, почему его поместили в отдельную палату. В который раз он, замотанный в бинты, словно мумия, отвечал на вопросы мужчины в клетчатом джемпере, с морщинистым, как чернослив, лицом и густыми бровями, годными, пожалуй, даже на изготовление малярных кистей.
― В месте совершения хулиганских действий с целью напугать группу отдыхающих, обнаружена аудио-визуальная аппаратура с отпечатками ваших пальцев.
― Да, я ведь уже говорил, что виноват, признаю - это я пугал туристов.
Морщинистый сделал пометку в блокноте, и подвинул диктофон поближе к койке больного.
― И то, что в результате этих действий у одного из отдыхающих случился сердечный приступ с летальным результатом, вам тоже известно?
Женька помялся немного и тихо сказал:
― Да, я видел, что одному стало плохо. Я тогда перепугался... Но я же не отрицаю - виноват. Вы лучше скажите, что с той лесной сектой? Вы нашли их? А болото - успели спасти выживших? Это надо сделать быстро - любая минута может стать для кого-то из них последней.
Правоохранитель в штатском постучал авторучкой по корешку блокнота, покачал головой и, тяжело вздохнув, заговорил:
― Ах, Евгений, Евгений... Валерьевич, я тоже знаю эту городскую легенду. Ещё когда мы пацанами бегали по пустырям и стройкам, играли в "войнушку" и "казаки-разбойники", популярна была страшилка про сектантов. Эти жестокие фанатики живут в лесу, похищают заплутавших грибников, туристов и непослушных детей, разделывают на мясо и продают его на рынке. Мы о вас, гражданин Фирсов Евгений Валерьевич, знаем уже достаточно много, в том числе и о вашей любви к страшным легендам из городского фольклора. Уж о сектантах вы не могли не слышать. Я просто поражаюсь, как наглости-то хватило этими сказками нам голову забивать. Надо полагать, решил изобразить раскаяние и помощь в поимке "страшной" банды убийц, которая существует только в твоём воображении? Так, Евгений? ― мужчина, гневно двигая бровями, неожиданно перешёл на "ты".
― Так, вы что - не искали этих сволочей? Но это правда, от первого слова до последнего. Вам проще признать меня лгуном, чтобы не искать настоящих убийц.
Мужчина в джемпере немного успокоился, и заговорил в примирительном тоне: