– Никогда не слышал о таком! – фыркнул принц, презрительно запрокидывая белокурую голову. – Эти иностранцы обожают писать о том, о чем представления не имеют!
– То есть, дерево правды произрастает лишь на листах фолиантов атланских летописцев? – витиевато уточнил калиф.
– Именно. Иноземцы пристрастны и поверхностны, и лишь атлан может правдиво рассказать о своей истории. Но, кажется, мы отклонились от темы. Простите вашего покорного, но не в меру глупого и болтливого слугу, – и Рододендрон, смиренно склонив голову, кивнул на Кириана.
Тот собирался что-то ответить – Сенька прочла это по глазам – и поторопилась показать исподтишка менестрелю кулак. Поэтому гневно-ядовитый экспромт в адрес высокородного выскочки услышали только сидящие ближе всего к нему Агафон и Фикус:
Но столь ограниченная аудитория настроения Кириану не повысила тоже, и остаток пути до музея битв друзьям пришлось терпеть не только выспренное славословие атлана, но и кислое недовольство барда.
И не иначе, как от этого, у Эссельте постепенно разболелась голова.
Когда гости поднимались по ступеням к залу с первой панорамой, гвентянка покачнулась и ухватилась за руку Серафимы. На встревоженные вопросы спутников она, легкомысленно улыбаясь, отшутилась, и даже проделала несколько танцевальных па под осуждающим взглядом лекаря и заинтересованным – принца. Но едва первые фигуры – гвардия молотобойцев в бордовых доспехах и с молотами, которые одобрил бы даже Рагнарок, двинулись к перевалу, где их уже поджидал отряд горных демонов, как принцесса тихонько простонала и вцепилась в предплечье Фикуса.
– Что с вами, ваше высочество? – одно и то же восклицание вырвалось одновременно из уст наследника короны Атланды и его слуги.
– Мне… что-то нехорошо… – пробормотала Эссельте и впилась в рукав знахаря еще крепче. – Перед глазами все плывет… когда голову поворачиваю… Я бы… присела сейчас… на свежем воздухе…
– Мы выходим! – решительно нахмурился Рододендрон и повелительно возвысил голос, перекрикивая музыку. – Эй, кто там! Прекра…
– Нет-нет, что вы, ваше высочество, не стоит так тревожиться, это всего лишь спертый воздух, всё будет хорошо!.. – принцесса замахала на него рукой. – Не нужно прерывать показ такой увлекательной истории! Мои друзья с удовольствием посмотрят представление!
– Реконструкцию, ваше высочество, – вежливо поправил венценосный патриот.
– Да, и ее тоже, если она тут имеется, – рассеянно кивнула принцесса, томно поднося ладонь ко лбу, и все занудство моментально слетело с атлана, уступая место беспокойству.
– Если вашему высочеству дурно, мы можем вернуться во дворец!
– Нет, что вы, совсем нет! Не настолько дурно, я хотела сказать…
– Мы с Эссельте и вашим лекарем, если никто не против, выйдем, присядем на скамеечке, – вступила в разговор Серафима. – А вы продолжайте смотреть. Вань, запоминай, потом расскажешь.
– Можем даже показать в лицах, – подмигнул отряг. – Чур, я – горный демон!
– Не пойдет, – уже выводя гвентянку из зала, мотнула встрепанной шевелюрой Сенька. – По сценарию люди выигрывают.
Королевский лекарь потащился за гостьями с видом приговоренного к съедению ротой демонов. Даже не оглядываясь, затылком, он чувствовал на себе сверлящий взгляд наследника атланского престола и тоскливо гадал, а не гуманнее ли было бы и вправду отдать его на растерзание горным монстрам или даже Змеям.
Через пять минут и четыре огромных лестничных пролета девушки и атлан вышли из-под купола гигантского – с лукоморскую ярмарочную площадь – музея, и не спеша направились в прилегающий скверик, где вокруг медного фонтана хороводом расположились литые скамьи, кованые деревья и развесистые латунные фонари.
– Вашему высочеству необходимо прилечь и закрыть глаза, – отважно заговорил Фикус, едва монаршьи дочки пристроились на нагретой солнцем чугунной скамье. – Поэтому я бы рекомендовал немедленно перейти в карету.
Сенька метнула косой взгляд в сторону их снежно-золотого ландо с задремавшим кучером на высоких козлах, и согласно кивнула.
– Да, конечно. Сейчас моя подруга отдохнет чуть-чуть, придет в себя – и мы непременно выполним ваше предписание, мастер Фикус.
– Я хотел бы, чтобы это произошло как можно скорее, – честно признался лекарь, сосредоточенно разглядывая оббитые носки своих сапог.